Бронислав Малиновский - Избранное. Аргонавты западной части Тихого океана

Не менее интересной и поучительной чертой кула (в том виде, в каком ее описал для нас д-р Малиновский), является та необычайно важная роль, которую, судя по всему, играет в этом институте магия. Из этого описания следует, что в сознании туземцев совершение магических обрядов и произнесение магических слов совершенно необходимы для успешности всего предприятия во всех его фазах – начиная от рубки тех деревьев, из которых предстоит выдалбливать лодки (canoe), вплоть до того момента, когда после успешного завершения экспедиции судно со своим ценным грузом готово отправиться в обратный путь домой. По ходу дела мы узнаем, что церемонии и магические заклинания не менее необходимы и для успехов в земледелии и ловле рыбы, то есть в двух формах хозяйственной деятельности, которые являются для островитян основными средствами поддержания жизни. Потому-то огородный маг, который при помощи магических действий должен обеспечить произрастание огородных культур, и является одним из самых значительных людей в деревне, по своему социальному престижу непосредственно следуя за вождем и колдуном. Короче говоря, магия считается наисущественнейшим дополнением каждого хозяйственного предприятия, столь же необходимым для его успешности, как и все связанные с ним механические операции – такие как конопаченье, раскраска и спуск на воду лодки, возделывание огородов или устройство загонов для рыбной ловли. «Вера в магию, – пишет д-р Малиновский, – является одной из главных психологических сил, позволяющих организовать и систематизировать экономическую деятельность тробрианцев».

Этого ценного представления о магии как о том факторе, который имеет фундаментальное экономическое значение для обеспечения благосостояния и, по сути, для самого существования общины, было бы вполне достаточно для того, чтобы развенчать ошибочное мнение о том, что магия, в противоположность религии, по самой своей природе сущностно антисоциальна и зловредна, поскольку она якобы используется человеком для достижения его собственных, эгоистических целей, и во вред его личным врагам при полном игнорировании ее воздействия на благосостояние общества. Магия, несомненно, может использоваться и так; вероятно, она так и впрямь использовалась во всех частях света. На Тробрианских островах верят, что подобным же образом она используется в неблаговидных целях теми колдунами, которые вселяют в туземцев глубочайший страх и постоянное волнение. Однако сама по себе магия ни благотворна, ни вредна; просто она является воображаемой силой контроля над силами природы, и контроль этот может осуществляться магом как во зло, так и во благо, как на пользу, так и во вред отдельным людям и обществу. В этом отношении магия находится в том же положении, что и наука, побочной сестрой которой она является. Ведь и ученые тоже сами по себе не добры, и не злы, но они порождают или добро, или зло в зависимости от того, как именно наука применяется. Было бы, например, абсурдным обвинять фармакологию в антисоциальности потому, что знания о свойствах лекарств зачастую используются и во вред человеку, и для его исцеления. Таким же абсурдным было бы пренебрегать благотворным использованием магии и считать ее применение во вред людям тем характерным качеством, которое определяет ее суть. Те природные процессы, над которыми наука осуществляет реальный, а магия – воображаемый контроль, ни в коей мере не испытывают влияния моральных качеств человека, который использует свое знание для того, чтобы привести их в движение. Действие лекарств на человеческий организм всегда остается одним и тем же, независимо от того, кто их дает – врач или отравитель. Природа и наука, ее служанка, по отношению к морали не дружественны, но и не враждебны; они просто безразличны к морали и в равной мере готовы служить как святому, так и грешнику: стоит только тому или иному дать им соответствующий приказ. Если пушки правильно заряжены и правильно нацелены, то огонь батареи будет в равной мере разрушительным независимо от того, кто из них стреляет – защищающие свою страну патриоты или развязавшие несправедливую агрессию захватчики. Ошибочность разграничения науки или военного искусства в зависимости от их применения или нравственных целей того, кто их применяет, достаточно очевидна на примерах с фармацевтикой или артиллерией; то же самое (хотя и не с такой очевидностью) можно сказать и о магии.

Огромное влияние магии на всю жизнь и мышление тробрианских островитян является, возможно, тем аспектом книги д-ра Малиновского, который произведет на читателя самое яркое впечатление. Автор говорит нам, что «магия как попытка человека непосредственно, с помощью особого знания управлять силами природы пронизывает собою на Тробрианах буквально все и обладает всеобщим значением», что магия «вошла в состав всех многочисленных хозяйственных и социальных сфер деятельности», что «все эти данные, которые были столь тщательно собраны, выявляют необычайную важность магии в системе кула . Но если вставал вопрос исследования какого-либо иного аспекта племенной жизни этих туземцев, то также обнаруживалось, что, приступая ко всякому имеющему жизненное значение делу, они всегда прибегают к помощи магии. Без преувеличения можно сказать, что магия, в соответствии с их представлениями, управляет судьбами людей; наделяет человека способностью повелевать силами природы и является его оружием и защитой в борьбе с теми многочисленными опасностями, которые окружают его со всех сторон».