Маркус дю Сотой - О том, чего мы не можем знать. Путешествие к рубежам знаний

Многие другие пациенты, состояние которых ранее считалось вегетативным, получили после этого новый диагноз синдрома изоляции. Это позволило врачам и, что еще важнее, родственникам больных разговаривать с ними и задавать вопросы, зная, что они находятся в сознании, но «заперты» в своих телах. Пациент может обозначить утвердительный ответ на вопрос, например представив себя играющим в теннис, что, как мы видели, возбуждает нервную активность, которую может зарегистрировать сканер. Хотя все это и не говорит нам, что такое сознание, подобное сочетание тенниса и фМРТ образует удивительный сознаниемер.

Тот же протокол с воображаемой игрой в теннис был использован для исследования другого случая исчезновения сознания – анестезии. Я сам недавно был добровольцем номер 26 в проводившемся в Кембридже исследовательском проекте, направленном на изучение момента отключения сознания под общим наркозом. Известны жуткие примеры пациентов, которые не могли пошевелить своим телом, но сохраняли полное сознание в течение всей операции.

Во время участия в эксперименте я должен был лежать внутри сканера фМРТ, будучи подключен к источнику пропофола – того самого лекарства, которое принимал перед смертью Майкл Джексон. Должен признать, что после нескольких доз этого снотворного я смог понять, почему Джексон так пристрастился к его чрезвычайно успокаивающему действию. Но я принимал его для дела. После ввода каждой следующей – каждый раз большей – дозы я должен был вообразить, что играю в теннис. По мере увеличения дозы исследователи могли определить момент, в который я теряю сознание и перестаю играть в свой воображаемый теннис. Мне было интересно узнать впоследствии, какое количество пропофола потребовалось, чтобы довести меня от состояния отключения моего тела, в котором оно уже не могло самостоятельно двигаться, до состояния отключения сознания.

Возможность задавать мозгу вопросы, даже когда весь остальной организм уже не способен ни к движению, ни к общению, позволила исследователям оценить количество наркоза, необходимое для временного отключения сознания пациента, требуемого для операции на нем.

Такое теннисное сознание приводит нас к вопросу о тесной связи между сознанием и свободой воли: принять решение о воображаемой игре в теннис должен сам пациент. Однако недавние опыты по изучению мозга в действии заставляют чрезвычайно сильно усомниться в том, что мы действительно обладаем хоть какой-нибудь свободой воли.

Когда вы решили прочесть эту книгу, вы наверняка думали, что проявляете свободу воли. Решение взять именно эту книгу именно сейчас и открыть ее на этой странице было сознательным. Однако оказывается, что свобода воли может быть всего лишь иллюзией.

Прямо сейчас продолжаются многочисленные новейшие исследования сознания. В отличие от открытий кварков или расширения Вселенной многие из таких исследований можно наблюдать воочию – и даже участвовать в них. Вероятно, самые шокирующие выводы о том, насколько мы управляем собственной жизнью, можно сделать из эксперимента, разработанного родившимся в Британии ученым по имени Джон-Дилан Хейнс.

Я надеюсь, что сканеры фМРТ не опасны для здоровья, так как в поисках знания о том, как мозг формирует мой сознательный опыт, я снова попал в такой сканер, правда на этот раз в другом городе (Берлине). Лежа внутри сканера, я держал в руках небольшой пульт с двумя кнопками: на одну из них нужно было нажимать правой рукой, на другую – левой. Хейнс попросил меня расслабиться до дзеноподобного состояния и разрешил мне нажимать на правую или левую кнопку каждый раз, как мне этого захочется.

Во время этого опыта на мне были очки с маленьким экраном, на котором появлялась случайная последовательность букв. Меня попросили запоминать, какая буква была на экране всякий раз, когда я решал нажать на правую или левую кнопку. Сканер фМРТ регистрировал активность моего мозга, когда я принимал такие случайные сознательные решения. Открытие Хейнса состоит в том, что, анализируя мою мозговую активность, он может предсказать, какую кнопку я сейчас нажму, за шесть секунд до того, как я сам осознаю, на какую кнопку я собираюсь нажать. Шесть секунд – это очень долго. Мой мозг решает, на какую кнопку он прикажет нажать моему телу, на левую или на правую. Потом проходит шесть секунд – один, два, три, четыре, пять, шесть, – и только тогда это решение передается в мое сознание, причем у меня создается ощущение, что я действую по собственной воле.