Array Коллектив авторов - Творцы античной стратегии. От греко-персидских войн до падения Рима

В своей внешней политике Соединенные Штаты сегодня сталкиваются с проблемами, аналогичными для всех древних и современных империй. В частности, оккупация заморской территории всегда обходится дорого и порождает трудности, а «правящая» власть всегда остается в ничтожном меньшинстве. В последнее десятилетие стало модно искать в опыте Римской империи уроки для современности. Некоторые из подобных изысканий просочилось за пределы университетских лабораторий, проникли в популярную культуру [337]. Основные экономические, технологические (представьте себе римлян с ядерным оружием), демографические и социальные различия между современной и древней эпохами превращают поиски таких уроков в чрезвычайно сложное занятие, и не все согласны с тем, что прямая аналогия приемлема или может считаться научно обоснованной. Мы разделяем позицию скептиков [338]. Но раз нас попросили прокомментировать практическую ценность римской истории, мы полагаем небесполезным обратить внимание на решающую роль социальных институтов в жизни Римской империи. Римляне правили потому, что, как «коллективное государство» и как индивиды, они являлись элементами сложнейшей сети зависимостей, взаимных услуг и согласований, охватывавшей весь римский мир. Там, куда римские социальные сети не дотягивались или где часть правящего класса разворачивала собственную сеть против остальных, возникали неприятности. Рим преуспел, поскольку он опирается на созданный им общий социальный и культурный код, единый для местных элит, и поскольку многие влиятельные элементы на местах признавали власть Рима в собственных интересах. Ближайшей современной параллелью этой системе может оказаться «глобальная деревня», продукт взаимодействия телекоммуникационных технологий, финансовых институтов, свободной торговли и потребительских вкусов и интересов, что связывают международное сообщество сегодня. Внимание к общим экономическим и культурным интересам, а не к идеологии, представляется перспективным направлением будущей внешней политики.

Тема восстаний и мятежей в римских провинциях не получила должного внимания со стороны ученых. Две статьи Стивена Дайсона, «Восстания народов Римской империи» (Historia, 20, 1971) и «Модели народных восстаний в Римской империи» (Aufstieg und Niedergang der Römischen Welt, Berlin: Walter de Gruyter, 1975), по-прежнему остаются едва ли не единственными исследованиями темы. О бандитизме см. работы Брента Д. Шоу, особенно его классическую статью «Бандиты Римской империи» (Past & Present, 105 1984). Бенджамин Айзек приложил много усилий для прояснения роли римской армии как оккупационной силы, инструмента полицейского контроля и орудия репрессий против бандитов и иных мелких угроз; см. его книгу «Границы империи: римская армия на Востоке» (Oxford: Clarendon, 1992). О еврейском восстании см. исследование Мартина Гудмена «Правящий класс Иудеи: истоки еврейского восстания против Рима в 66–70 гг.» (New York: Cambridge University Press, 1987) и более общую работу «Рим и Иерусалим: столкновение древних цивилизаций» (New York: Knopf, 2007). О личной власти в Римской империи см.: Ричард П. Соллер «Личный патронат в эпоху ранней империи» (Cambridge: Cambridge University Press, 1982); Брент Д. Шоу «Тираны, бандиты и цари: личная власть в сочинении Иосифа Флавия» (Journal of Jewish Studies, 49, 1993); сборник под ред. Эндрю Уоллеса-Хадрилла «Патронат в древнем обществе» (London: Routledge, 1989); Фергус Миллар «Император в римском мире» (Ithaca, NY: Cornell University Press, 1992). Книга Дж. Э. Лендона «Империя чести: искусство управлять в римском мире» (Oxford: Clarendon, 1997) отлично показывает принципы действия системы персональной власти. Исследование Эрика С. Грюэна «Эллинистический мир и пришествие Рима» (Berkeley & LA: University of California Press, 1984) революционизировало наше понимание римского империализма, сфокусировав внимание на социальных институтах и политической борьбе будущих имперских подданных; только с учетом этих факторов можно объяснить, как Рим закрепился в этом регионе и обрел господство. Другие важные работы по невоенным аспектам римской имперской власти: Грег Вулф «Стать римлянами: истоки провинциальной цивилизации в Галлии» (Cambridge: Cambridge University Press, 1998); и Клиффорд Андо «Имперская идеология и провинциальная лояльность в Римской империи» (Berkeley & LA: University of California Press, 2000).

Жестокие убийства мирных жителей, харизматические религиозные лидеры, провозглашающие террор, повстанцы, скопом окружающие солдат, легионеры, загоняющие беглых рабов в холмы, ряды крестов вдоль дорог и распятые трупы пленных повстанцев, храмы, возведенные в память их мученической смерти, – все эти образы неплохо знакомы любому, кто интересуется историей; вдобавок некоторые из них популяризировал Голливуд, а иные буквально «рвутся в заголовки», как гласит присказка журналистов из таблоидов. Такова правда древних восстаний рабов. Но если не брать семидесятилетний период поздней Римской республики, со 140 по 70 г. до н. э., восстания рабов в древнем мире происходили довольно редко.