Елена Андреева - Ориенталистские мотивы в творчестве Генри Райдера Хаггарда

Во-первых, ориентальные темы и образы могли входить непосредственно в художественную структуру произведения для создания восточного колорита, обрисовки «восточных» персонажей. Во-вторых, писатели могли использовать структуру восточных сказок, легенд и повестей, например, излюбленную арабскими и индийскими писателями рамочную конструкцию (Дж. Чосер «Кентерберийские рассказы», 1380-е; подобным образом построены книги Дж. Боккаччо «Декамерон», 1350-1353, и Маргариты Наваррской «Гептамерон», 1558), как и восточную стилистику (пышный, витиеватый, цветистый слог). И, в-третьих, восточная тематика могла быть использована как внешняя оболочка для передачи некого актуального «западного» содержания. Одним из первых к этому обратился английский драматург, младший современник Шекспира Ф. Мэссинджер (1583-1640). Его трагедия «Верьте, если хотите» (1631), содержащая, по словам А.А. Елистратовой, «опасные суждения по части англо-испанских отношений» [55, с. 129], была запрещена и получила разрешение к постановке только после того, как автор переложил ее на «азиатские» нравы.

Эпоха Возрождения положила начало колониализму, породившему свою апологетическую литературу. А в противовес ей один из столпов французского Ренессанса М. Монтень (1533-1592) выдвинул идею «благородного дикаря».

«С конца XVI – начала XVII в. в европейской литературе сформировалось филоориенталистское течение. Писатели рисуют благородных индийцев, сиамцев, благоразумных турок, арабов, абиссинцев, используя их воображаемый нравственный облик для гуманистической проповеди. <���…> Но изображаемые в романах того времени восточные персонажи обычно были восточными лишь по внешнему обличию и одеждам. Автор вкладывал в уста героев свои мысли, чаще всего мысли передового западного человека, критикующего феодальный режим» [16, с. 298-299].

Раннее Просвещение продолжило использовать ориентальные мотивы в качестве оболочки, но наполнило ее своим содержанием. Восточные элементы придавали экзотический колорит философско-аллегорическим притчам и повестям «универсального» типа, иллюстрировали определенные философские теории и категории, служили как средство сатирической «маскировки» политических идей, расходящихся с господствующими. Такова, например, Япония в третьей части «Путешествий Лемюэля Гулливера» Дж. Свифта (1726).

Вслед за сборником «Арабские сказки» (1704-1711), представлявшим собой переложение одной четверти подлинника с добавлением других персидских и турецких новелл и сказок, появились переводы Пети де ля Круа «История персидской султанши и ее визирей. Турецкие сказки» и «Тысяча и один день. Персидские сказки». Переводились философские и литературно-художественные памятники народов Востока: поэзия Фирдоуси, Низами, Хайяма, Хафиза, «Шакунтала» Калидасы.

Уже в эпоху классицизма стали издаваться первые востоковедческие научные работы, восточные энциклопедии. Все это не могло не отразиться на литературном творчестве европейских, в том числе английских, писателей.

Английские просветители охотно использовали увлечение восточной «экзотикой» в своих целях. Дж. Аддисон, Р. Стиль, а за ними С. Джонсон, О. Голдсмит и другие обращаются к жанру «восточной повести». В пятидесятом номере журнала «Зритель» (1712) Р. Стиль (1672-1729) печатает забавные отрывки из воображаемого дневника индийских царей, путешествующих по Англии; а его аллегорическое «Видение Мирзы» – прообраз философской повести. В 1713 г. в журнале «Опекун» появляется «Сантон Барсиса», эссе Дж. Аддисона (1672-1719), в просветительской манере повествующее о падении и преступлениях магометанского отшельника.

После перевода «Персидских писем» Ш. Монтескье у английских просветителей появился образец формы, наиболее соответствующий просветительскому взгляду на мир. «С одной стороны, восточные мотивы для Монтескье – своего рода камуфляж, наводящий на ложный след королевскую и церковную цензуру <���…>. С другой стороны, в “Персидских письмах”, а в еще большей степени – в философских повестях Вольтера просветительские философские жанры используют восточную тему как средство “остранения” философской идеи» [94, с. 89-90].

Книга Ш. Монтескье вызвала множество подражаний, например, «Письма перса из Англии к друзьям в Исфагани» (1735) Дж. Литтлтона, анонимные «Письма армянина из Ирландии к друзьям в Трапезунде» (1757), «Письмо Ксо-Хо, китайского философа в Лондоне, к своему другу Лянь Чи в Пекин» (1775) Г. Уолпола.