Дэйв Зобель - Теория Большого взрыва. Наука в сериале

То умопомрачительно смешной, то трогательный, этот сериал раскрывает различия и сходства между книжной и уличной смекалкой. Он рассказывает о четырех неуклюжих в общении интеллектуалах и одной умудренной жизнью инженю (или, цитируя соавтора Чака Лорри, о «четырех мудрецах и сексуальной мадам»)  [2] Эффект светящейся рыбки» (сезон 1, эпизод 4) – на карточке тщеславия, которая появляется на последней секунде экранного времени. . И каждый раз, когда ребята вытаскивают на свет свои навороченные научные степени и начинают говорить о работе, зрители знают, что их сейчас окунут в научную абракадабру.

Только это все не абракадабра. Практически каждая научная деталь, упомянутая в сериале, совершенно настоящая. Только не все в нем объясняется. Да это и не требуется. Это же CBS, а не PBS, в конце концов, и зрителей здесь не образовывают, а только развлекают. Испробованная временем формула успеха для комедии звучит как «гении, валяющие дурака», а для драмы – «дураки, ведущие себя гениально». Ведь никому не смешно, когда гении ведут себя гениально. (А если вы предпочитаете смотреть, как дураки ведут себя по-дурацки, вам и телевизор не понадобится.)

Но тем не менее редкий зритель не задумается иногда над тем, что стоит за разговорами героев. Разве вам не интересно, например, узнать:

• чем целыми днями занимается Леонард в своей лазерной лаборатории?

• почему Шелдон так одержим стать «ученым, который докажет теорию струн», хотя, по словам Леонарда (на первом свидании с Пенни), «теорию струн доказать невозможно»?  [3] «Монополярная экспедиция» (сезон 2, эпизод 23) и «Следствие пушистых лапок» (сезон 1, эпизод 3) соответственно.

• почему Говард, который, судя по табличке на двери, работает в лаборатории космической инженерии в первом сезоне, а потом в пятом сезоне в лаборатории инженерных разработок (в секретной зоне, ни много ни мало), тем не менее находит время для того, чтобы стать еще и продвинутым программистом?  [4] «Дуальность Иерусалима» (сезон 1, эпизод 12), «Неисправность транспортатора» (сезон 5, эпизод 20) и «Утилизация автобусных штанов» (сезон 4, эпизод 12) соответственно.

• и когда же Радж, фея домашнего очага днем и звездочет ночью, спит?

У нас нет ответов на все эти вопросы, но мы попытаемся поворошить некоторые из них и посмотреть, что мы можем узнать. Это, конечно, необязательно. Можно покатываться со смеху над этими ботаниками, не имея абсолютно никаких научных знаний, но иногда интересно понять, над чем же смеются такие же ботаники среди зрителей. Признаем, слово «ботаники» грубовато, мы скорее всего должны употреблять что-то вроде «одаренные и высокообразованные личности». И вообще можно быть ученым, и не будучи ботаником. (Лорри утверждал вполне серьезно, что шоу «не о ботаниках и гиках, а об экстраординарных людях»  [5] «Конвенционный ребус» (сезон 7, эпизод 14) – карточка тщеславия. .)

Об ученых существует нелицеприятный миф, подпитываемый стереотипами о ботаниках и гиках. Бытует мнение, что ученые самоуверенны, будучи при этом интровертами. Что они ходячие энциклопедии, но совершенно несведущи в поп-культуре. Вопрос об их самочувствии они проанализируют со всей тщательностью, прежде чем дать точный медицинский отчет. Комментарий о погоде они встретят странным бормотанием о термодинамике и причинно-следственных связях. Но о многом ученые знают не больше нас с вами. Спросите у ученого, что есть энергия, или время, или пространство, или поля, или свобода воли, и смотрите как он начнет корчиться. Несмотря на то что само слово «наука» уходит корнями в слова «научить, знать», смысл науки прежде всего не в обладании знаниями, а в их поиске. (До середины XIX века это все называлось естественной философией, что приблизительно означало «поиск знаний о том, как все работает».) И это бесконечный поиск. Самые умные люди знают, что то, что они знают, ничтожно по сравнению с тем, чего они не знают.

К счастью, мы все способны воспринимать довольно сложные концепции, даже не обладая особыми научными способностями. Наука базируется на любопытстве, и то же любопытство, которое подстегивает ученых на открытия, живет в каждом из нас. Вы когда-нибудь задумывались, почему бревна плавают, а камни тонут? Почему нет двух одинаковых снежинок? Можно ли научить медведей основам пчеловодческого хозяйства? Любопытство – это самый важный фактор стремления к знаниям.

Теперь об «Объяснениях, которые будут понятны даже Пенни». Как часто вы говорили: «Ну да, мне все понятно», когда на самом деле вам было ничего не понятно? Мы все порой притворяемся, чтобы не ударить в грязь лицом в запутанном, странном или нестандартном разговоре. Это один из способов поддержать разговор и скрыть наше невежество, однако он может иметь и обратный эффект. (Когда Шелдон призывает Эми объяснить экстраординарный скачок логики, а она просто отвечает: «А разве это не очевидно?» – и ему ничего не остается, как сдаться после неловкой паузы: «Ты права. Прими мои извинения», и нам непонятно, не притворяются ли они оба в этой ситуации  [6] «Лапусечная замена» (сезон 4, эпизод 3). .)