Лоуренс Рис - Нацисты - Предостережение истории

Но таковы были проблемы успеха, а для отдельных немецких солдат первые недели операции «Барбаросса» были днями славных побед. «Нам тогда казалось это легким делом, – рассказывает Альберт Шнайдер, рядовой 201-го батальона штурмовых орудий. – Что русские станут массово дезертировать или будут сдаваться в плен, а мы их будем отправлять в лагеря военнопленных». Легкость первоначального продвижения по советским территориям заставила его думать, что «впереди ждет светлое будущее и что война закончится уже через полгода, самое большее – через год. Мы должны были дойти до Уральских гор – и на этом все… Мы тогда думали, Господи, что с нами может случиться? Ничего дурного. Мы одерживали победы одну за другой. Все шло по плану, мы шли в наступление с песней! Сложно поверить, но именно так все и было».

Утром 22 июня Сталина, на даче в Кунцево в Подмосковье, разбудил звонок маршала Жукова, тогда начальника Генерального штаба, который сообщил ему о вторжении немецких войск. Сталин сначала решил, что это, должно быть, ошибка, что, возможно, произошел переворот, и генералы Гитлера захватили власть или что это – очередная провокация. Сталин приказал министру иностранных дел связаться с Японией и попросить ее выступить в качестве посредника между Советским Союзом и Германией. Отца Степана Микояна вызвали на экстренное совещание, которое состоялось тем же утром в кабинете Сталина в Кремле. В тот момент и в первые несколько дней после начала войны «никто не понимал, что происходит… Связь не работала. Нельзя было даже понять, где находятся наши, и где – немцы».

«Я сражался на границе трое суток, – рассказывал Георгий Семеняк, которому было тогда всего двадцать лет и он служил в 204-й советской дивизии. – бомбардировки, крики… взрывы артиллерийских снарядов не умолкали». На четвертый день его часть начала беспорядочно отступать. «Страшное было зрелище. Весь день на нас сбрасывали бомбы одну за другой… Когда был получен приказ к отступлению, было много людей, которые шли в разные стороны, хотя большинство все же двигалось на восток». Пробиваясь на восток по дорогам и лесам Белоруссии, Георгий Семеняк в ужасе наблюдал, что офицеры из его дивизии дезертируют: «Лейтенанты, капитаны, младшие лейтенанты – заскакивали в проходящие полуторки, главным образом те, что ехали на восток». К тому моменту, когда его часть подходила к столице Белоруссии Минску, в ней «почти не осталось командиров. А без них способность обороняться была настолько слаба, что мы, по сути, оказались бессильны перед лицом врага… То, что они воспользовались званиями для того, чтобы спасти свою шкуру, было настоящим предательством. Но у каждого свои слабости».

Однако не стоит всю вину перелагать на командиров, бросивших своих солдат, ведь они не были подготовлены к настоящему бою. На момент начала вторжения германских войск в 1941 году в результате чисток и стремительного расширения Красной Армии, около семидесяти пяти процентов армейских офицеров и семидесяти процентов комиссаров отслужили на своих должностях не больше года 23.

Действия, предпринятые Сталиным в первые дни войны, были мало связаны с реалиями ожесточенных боев. Он бранил своих генералов и все призывал их перейти к наступлению на вражеские территории, согласно первоначальному плану контрнаступления Советского Союза, плану абсолютно несостоятельному, учитывая, что немецкие войска в первый же день операции «Барбаросса» продвинулись в глубь советской территории на расстояние до шестидесяти километров.

Увидев первые успехи немецкой армии, Гитлер, должно быть, окончательно уверился в возможности уничтожить Красную Армию за считаные недели. Однако не только он в то время не верил в то, что СССР способен оказать достойное сопротивление. Так, министр военно-морских сил США написал 23 июня президенту Рузвельту следующие строки: «В лучшем случае Гитлер подчинит Россию в срок от шести до восьми недель». Хью Далтон, английский политик-лейборист, 22 июня написал в своем дневнике, что «мысленно готовится к тому, что Красная Армия и советские ВВС будут разгромлены» 24. Незадолго до начала операции «Барбаросса» представители Объединенного разведывательного комитета Великобритании констатировали, что, по их мнению, советским лидерам не хватает инициативы, а Красная Армия вооружена «абсолютно устаревшей боевой техникой» 25. Британское военное министерство сообщило BBC, что, по мнению аналитиков, вооруженное сопротивление России прекратится не позднее, чем через шесть недель 26.