Пралин Array - Тайны парижских манекенщиц (сборник)

Директриса Карвен присутствует при вручении:

– Заключим мир, Пралин?

– Только и стремлюсь к этому. Все было глупо. Мадемуазель Карвен злится на меня?

– Она слишком умна для этого!

И действительно, отношения, возобновившиеся в связи А.В.С., сразу стали теплыми. Мы забыли об инциденте, даже с радости расцеловались в вечер генеральной репетиции. Только господин Карвен и мой муж по-прежнему чуть холодноваты друг к другу.

А я ощущаю себя в своей тарелке и наслаждаюсь в двух огромных салонах на Елисейских Полях длинными платьями с набивными рисунками и сказочными инкрустациями (два года назад была показана просторная белая юбка из грубого полотна с инкрустациями из ракушек, корабликов и прочей морской атрибутики!). Мне нравится аромат духов Ma Griff (которые я попросила Фабьену купить для меня). Я уважаю мадемуазель Карвен в деле, невысокую, верную низким каблукам, с невероятно умным взглядом, следящую за всем и отвечающую за все. Она исключительный модельер, сегодня здесь, завтра в Лондоне, послезавтра в Лиссабоне, крепкой рукой ведет свою фирму вверх и расширяет поле деятельности.

Мадам Скиапарелли уже давно стала крупной фигурой и поддерживает свою марку. Особый силуэт! Силуэт предводительницы авангарда. Дом, чьи идеи, обескураживающие, зачастую спорные, вызывают нешуточные эмоции и любопытство, являются темой для разговоров. Бывает, что ее изделия близки к шуткам, как купальник, запущенный прошлым летом, к которому прилагалось длинное полотенце с… четырьмя застежками по углам (чтобы в нем можно было раздеться!) Нет, только не подшучивать! Непросто подпитывать и держать на высоте долгие годы подобную репутацию! Дан Данжель, бывшая манекенщица на площади Вандом, неиссякаема, когда ее спрашивают, чему она там научилась. Она превратила мадам Скиапарелли в Кокто [169]от моды. Вот так!

Эльза Скиапарелли в своем доме, 1931

Эти заметки пишутся без особого порядка. От меня не ждут детального и уравновешенного описания парижской Высокой моды. Так сложилось, что я знаю тот или иной Дом и совершенно не знаю другой.

Рафаэль [170], с моей точки зрения, один из самых блестящих специалистов по костюму. Я ожидаю получения некоторого вознаграждения за авторские права, чтобы передать ему свой опыт!

Маги Руфф – модельерша первого класса. Я прошу прощения, что почти ничего не знаю об этой превосходной фирме, объединившейся, как мне кажется, недавно с фирмой Мендель.

Пату [171], думаю, воплощает категорию старых, но по-прежнему живых домов, которые сыграли в истории моды важнейшую роль. Жан Пату, если не ошибаюсь, был одно время лидером моды своего времени, привезший, как мне сказали, в Париж, чтобы поразить всех, американских манекенщиц (мы платим им тем же!). Его последователя, господина Барбаса, квалифицированного президента Синдиката Высокой моды, можно сравнить с Лелонгом.

Совсем молодая фирма, которая мне нравится, это «Алвин» в предместье Сент-Оноре (у него есть совладелец).

Начало наших отношений? Это случилось несколько месяцев назад. Мы с Мишелем стояли в очереди за билетами в кинотеатр «Граммон». Нам поклонился молодой человек лет двадцати семи:

– Мадемуазель, простите меня. Я создаю Дом моды. Я вас знаю. Мне очень хочется, чтобы вы запустили одно из моих платьев!

– С удовольствием!

Через несколько недель я получаю приглашение на его «премьеру» В небольшом салоне (отличного стиля) только звезды – от Дани Робен [172]до Габи Брюйер и Симоны Ренан! – и восхитительные модели! И мой восторг от сюрприза перед одной из жемчужин коллекции. Платье, названное «Пралин»!

Хотите верьте, хотите нет, но Алвин не затребовал меня вновь – скромность! А я не возобновила контакт с ним – небрежность! Или мы оба оказались слишком робкими.

В результате полная потеря связи! Я как-то вернулась к нему вместе с золовкой для покупки со скидкой одного из его костюмов. Только из этих строк он узнает, как высоко я его ценю.

Кто еще? К сожалению, мне известна лишь репутация Жана Дессе [173], авеню Матиньон, чья кабина считается одной из самых завершенных в Париже. Сдержанность и тонкая элегантность, как я заметила, особо ценится египетской элитой.

Один раз я встретилась с Жаном Фареллом, высоким, элегантным, исключительно умным, спортивного склада мужчиной. Это было у знаменитой гадалки, мадам Лилиан Жозен. Как мне показалось, медиумная личность этого восходящего художника не была чужда блеску его вдохновения и успеху.