Хью Тревор-Роупер - Последние дни Гитлера. Тайна гибели вождя Третьего рейха. 1945

К несчастью, самые тщательные предосторожности зачастую оказываются напрасными; прямым результатом этих предосторожностей явилось то, что двое случайных людей стали невольными свидетелями сцены, которую от них хотели скрыть. Один из этих свидетелей был сотрудник полицейской охраны, некий Эрих Мансфельд, дежуривший на бетонной вышке, стоявшей возле угла бункера. Сквозь пелену дыма он заметил какую-то странную возню у входа в бункер, хлопанье закрывающихся дверей и решил узнать, в чем дело. Спустившись по винтовой лестнице с вышки, он подошел к аварийному выходу из бункера, посмотреть, что там творится. На крыльце он столкнулся с выходящей из бункера похоронной процессией. Первыми шли два эсэсовских офицера, несшие завернутый в одеяло труп в черных брюках, торчавших наружу. За ними шел еще один эсэсовец, неся на руках неприкрытый труп Евы Браун. За ними следовали плакальщики – Борман, Бургдорф, Геббельс, Гюнше, Линге и Кемпка. Гюнше громким голосом велел Мансфельду убираться прочь, и тот, успев увидеть запретную, но интригующую сцену, снова поднялся на вышку [230].

После этой заминки ритуал был продолжен. Оба трупа положили рядом в нескольких метрах от крыльца и обильно полили бензином из канистры. Продолжавшийся русский обстрел сделал сцену поистине апокалипсической и очень опасной. Плакальщики решили, от греха подальше, укрыться на крыльце. Потом Гюнше окунул тряпку в бензин, поджег ее и бросил на трупы, которые тотчас скрылись из вида в море огня. Присутствующие вытянулись в струнку и отсалютовали своему фюреру, а после этого спустились в бункер, где разошлись по своим комнатам. Гюнше рассказал о церемонии тем, кто ее не видел. Он говорил, что сожжение тела Гитлера было самым страшным переживанием в его жизни [231].

Между тем сцену сожжения тел наблюдал еще один невольный свидетель. Им оказался другой полицейский охранник, который тоже наблюдал ее именно из-за принятых мер предосторожности. Его имя Герман Карнау. Карнау, как и другим сотрудникам охраны, не несшим в тот момент дежурство, было приказано одним из офицеров эсэсовского эскорта покинуть бункер и уйти в столовую имперской канцелярии. Карнау, после недолгого раздумья, решил не подчиняться приказу, а вернуться в бункер. Вернувшись, он обнаружил, что дверь заперта. Тогда Карнау обошел здание и вошел в сад, чтобы воспользоваться аварийным выходом. Обогнув вышку, на которой стоял в карауле Мансфельд, Карнау был поражен, увидев два трупа, лежавших рядом друг с другом возле крыльца бункера. Почти в ту же секунду трупы вспыхнули ярким пламенем. Карнау не мог понять причину такого стремительного возгорания. Он не видел человека, который поджег трупы, но мог поручиться, что огонь не был следствием обстрела, так как сам находился в нескольких метрах от вспыхнувших тел. «Наверное, кто-то бросил спичку от крыльца», – предположил Карнау, и, по сути, оказался прав.

Несколько мгновений Карнау смотрел на горевшие трупы. Узнать их было легко, несмотря на то что голова Гитлера была разнесена выстрелом. Зрелище было «мерзким до крайности», вспоминает Карнау. Потом он спустился в бункер через аварийный выход. В бункере столкнулся со штурмбаннфюрером Францем Шедле, офицером эсэсовского эскорта. Шедле недавно был ранен осколком снаряда в ногу. Он был вне себя от горя. «Фюрер мертв, – сказал он, – и горит теперь на улице». Карнау помог ему доковылять до его комнаты.

Мансфельд, находившийся на вышке, тоже наблюдал горение тел. Взобравшись на вышку после приказа Гюнше, он увидел сквозь амбразуру поднимавшиеся к небу огромные столбы дыма. Когда дым немного рассеялся, Мансфельд смог разглядеть те же тела, которые он видел, входя в бункер, горевшие ярким пламенем. После того как все присутствовавшие ушли, Мансфельд, не прячась, продолжал наблюдать. Время от времени из бункера выходили эсэсовцы и подливали в костер бензин, чтобы поддержать горение. Некоторое время спустя Мансфельда сменил на вышке Карнау. Он помог товарищу спуститься с вышки, и они вместе подошли к горевшим трупам. Нижние части обоих тел совершенно обгорели, и стали видны обнаженные кости голеней Гитлера. Час спустя Мансфельд снова подошел к костру. Тела все еще горели, хотя и не очень высоким пламенем.

Ближе к вечеру еще один сотрудник полицейской охраны попытался ближе рассмотреть горевшие трупы. Этого человека звали Гансом Хофбеком. Поднявшись по ступенькам из бункера, он остановился на крыльце, но надолго он там не задержался. Невыносимый запах горелого мяса прогнал его прочь.