Хью Тревор-Роупер - Последние дни Гитлера. Тайна гибели вождя Третьего рейха. 1945

Постскриптум Гитлера фон Белову передал Бургдорф. Этот документ был адресован Кейтелю и представлял собой прощание Гитлера с вооруженными силами. В этом документе (если фон Белов правильно его воспроизвел) Гитлер констатировал, что сражение за Берлин подходит к концу. Он писал, что предпочтет самоубийство капитуляции, что назначил Дёница своим преемником и что двое его старейших сторонников – Геринг и Гиммлер – в конце предали его. Потом Гитлер обратился к анализу действий вооруженных сил, которые он своей стратегией довел до краха. Зато Гитлер хвалил военно-морской флот за его высокий моральный дух, каковым он искупил свой позор 1918 года. Флот нельзя винить в поражении. Гитлер простил люфтваффе; военно-воздушные силы сражались храбро, и это вина Геринга, что они не смогли сохранить первоначальное превосходство в воздухе. Что же касается сухопутных сил, то Гитлер видел их разбитыми на две неравные группы. На простых солдат, одним из которых был когда-то сам Гитлер, солдат, доверявших ему так же, как он доверял им; и генералов, не сумевших как следует воспользоваться солдатами – этим мощнейшим орудием войны. Эти генералы противились его (Гитлера) стратегии, подрывали его политику и даже замышляли убить его. В этом своем последнем письме Гитлер не смог удержаться от того, чтобы еще раз высказать ненависть к Генеральному штабу армии, который он сам когда-то считал самым могущественным орудием войны, которое когда-либо видел мир. «Народ и вооруженные силы, – писал Гитлер (в изложении фон Белова [222]), – пожертвовали всем, чем могли в этой длительной и тяжелой борьбе. Жертвы были непомерно огромны. Однако многие люди злоупотребили моим доверием. Нашу способность к сопротивлению всю войну подтачивали неверность и предательство. Из-за этого мне было не дано привести народ к победе. Штаб главного командования вермахта никоим образом нельзя сравнивать с Генеральным штабом времен Первой мировой войны. Командование вермахта не могло вовремя реагировать на изменения положения на боевых фронтах». Письмо заканчивалось повторением несбыточной мечты пангерманистов, единственного положительного пассажа из Mein Kampf: «Усилия и жертвы немецкого народа в этой войне были так велики, что я не могу поверить, что они были напрасны. Наша цель остается прежней – завоевание территории на Востоке для немецкого народа».

В ночь с 29 на 30 апреля, фон Белов и его ординарец покинули имперскую канцелярию. Они тоже пошли по проторенной дорожке по Герман-Герингштрассе, через Бранденбургские ворота по Шарлоттенбургершоссе к железнодорожной станции Тиргартен, а затем по Кантштрассе, под огнем русских, дошли до Мазуреналлее к командному пункту батальона гитлерюгенда, откуда проводник провел их по Рейхсштрассе к Имперскому стадиону. Там они догнали Фрейтага фон Лорингхофена, Вайса и Больдта, а затем последовали за ними к Пихельсдорфскому плацдарму, откуда на следующее утро, подобно своим предшественникам, поплыли на лодках по Хафелю и высадились на западном берегу между Гатовом и Кладовом.

Когда фон Белов покидал бункер, Гитлер уже готовился к финальному акту своей пьесы. Днем в бункер была доставлена еще одна новость из внешнего мира: Муссолини был мертв. Соучастник гитлеровских преступлений, провозвестник фашизма, первым показавший Гитлеру возможность установления диктатуры в современной Европе и опередивший его в крушении иллюзий и поражении, наглядно показал ему теперь, какая судьба ждет поверженного тирана. Захваченные партизанами во время всеобщего восстания в Северной Италии Муссолини и его любовница Клара Петаччи были казнены, а их тела за ноги повешены на рыночной площади Милана. Разъяренная толпа била их трупы и швыряла в них камни. Если бы эти подробности стали известны Гитлеру и Еве Браун, то они еще раз повторили бы свои предсмертные распоряжения: их тела должны быть уничтожены так, «чтобы от них вообще ничего не осталось». «Я не желаю попасть в руки врага, которому требуется новое зрелище для отвлечения его истерических масс». На самом деле невероятно, чтобы детали казни Муссолини и Петаччи были известны Гитлеру и укрепили его в принятом решении. Судьба свергнутых деспотов во все времена была одинаковой; и Гитлер, велевший подвесить тело одного генерал-фельдмаршала на крюк, как тушу забитой коровы, не нуждался в отвлеченных исторических примерах для того, чтобы понять, какая судьба ждет его собственный труп, если он будет найден [223].