Марлис Штайнер - Гитлер

Многие историки согласны, что решение об урегулировании еврейского вопроса Гитлер принял в течение июля. Об этом говорит письмо Геринга Гейдриху, написанное 31 июля 1941 года и приказывающее принять «необходимые подготовительные меры» для «комплексного решения еврейского вопроса в зоне немецкого влияния в Европе». Этот текст, судя по всему составленный Эйхманом, не оставляет места сомнениям: речь шла о разработке мер, применимых ко всем евреям Европы – однако не об их исполнении. Известно также, что Гитлер требовал держать его в курсе действий эсэсовских отрядов, проявив особый интерес к их «работе» в начале августа. 15 и 16-го, получив от Гитлера приказ в случае беспорядков уничтожить всех заключенных концентрационных лагерей, Гиммлер присутствовал при массовой бойне, учиненной эсэсовским отрядом «В». На него это произвело неизгладимое впечатление; он сказал, что смерть от пули – далеко не самый человечный способ убийства (непонятно только, кого он имел в виду – жертв или палачей). Как бы там ни было, рейхсфюрер СС немедленно принял решение о производстве специальных грузовиков – передвижных газовых камер, сделанных по образцу тех, что использовались при проведении «эвтаназии». Первые испытания прошли 16 и 18 сентября в Минске и Могилеве. 18-го Гиммлер письменно сообщил гауляйтеру Вартегау Грейзеру, что по воле фюрера рейх и протекторат Богемия-Моравия должны быть как можно скорее очищены от евреев. Их следовало собрать в Лодзи, чтобы следующей весной переправить «дальше на восток».

24 сентября в штаб-квартире Гитлера собрались многие руководители армии и рейха. Гитлер радостно поделился с ними планом еще до 15 октября захватить Москву. Огромные надежды он возлагал на подводные лодки и вступление в войну Японии. В целом он оценивал положение как чрезвычайно благоприятное, говорил о том, что Сталину уже 62 года, и не верил, что США вступят в войну.

Однако Гитлер согласился с тем, что и сам стареет и что чем дальше, тем труднее ему будет принимать решения. Поэтому пора изгнать евреев из Германии, и начать следует с городов – Берлина, Вены, Праги. В оккупированных странах к евреям надо применять драконовские меры. Вскоре после этого началась серия операций «Ночь и туман», подразумевавшая депортацию «врагов Германии» из Франции, Бельгии, Голландии и Люксембурга.

Представляется вполне вероятным, что именно в этот день Гитлер отдал Гейдриху приказ приступить к «очистке» рейха и протектората. Беспорядки в Богемии-Моравии, неспокойная обстановка практически во всех оккупированных странах, не говоря уже о настоящей войне в Сербии, а также все более критичное отношение самих немцев вполне могли оживить в его душе старые страхи перед революцией, инспирированной евреями. Геббельс отметил, что он обсуждал с Гейдрихом целую серию вопросов, касающихся евреев: как только будут решены военные проблемы на востоке, их следует немедленно «эвакуировать» в лагеря, построенные большевиками. Обсуждали также и желтую звезду, ношение которой стало обязательным с 1 сентября – нельзя было оставлять евреям возможность скрываться.

После 15 октября темпы продвижения вперед замедлились, и надежда решить проблему евреев, предоставив им территории на востоке, стала казаться все более призрачной. Их уже начали сгонять в лагеря для последующей депортации. Со второй половины месяца евреев, проживавших на территории рейха и протектората, стали свозить в лагеря, предназначавшиеся для русских военнопленных. Вскоре они были переполнены, поскольку число пленных также росло. Транспорта не хватало, и операции по депортации становились все более трудноосуществимыми. К тому же немцы сообразили, что небольшое число евреев может им понадобиться для использования на опасных или требующих особых знаний работах. Наконец, «передвижные отряды» перестали справляться с возложенной на них задачей: многие исполнители из отрядов СС демонстрировали признаки слабости и даже ужаса. Резко возросло число психических расстройств и случаев алкоголизма. Тогда обратились за помощью к «экспертам» по «операции Т4», бездействовавшим с 24 августа, когда Гитлер отдал им приказ о приостановлении деятельности.

К концу сентября началось создание широкомасштабной системы массового уничтожения людей. Месяцем позже были заложены первые «лагеря смерти» – Бельцек и Хельмно. 3 ноября в лагере Захенхаузен прошли новые испытания газовых грузовиков. Впрочем, в течение октября в принятых решениях проявились некоторые противоречия. Вспомним, что после 7-го наступление замедлилось, и Гитлер стал все чаще вмешиваться в руководство боевыми операциями. 10-го, во время одной из своих «застольных бесед», он заявил, что война обретает архаичную форму – из войны между народами она превращается в войну за пространство, а закон жизни гласит, что в беспрестанной борьбе на уничтожение выживает лучший. 14 октября фюрер дал пояснения относительно своего способа принимать решения. Обычно, говорил он, вопрос решается в течение 30–45 минут, однако предварительное обдумывание его начинается примерно за полгода до этого. В дальнейшем он больше не занимался данным вопросом, поскольку тот переходит в стадию исполнения, а это его не интересовало. Эти замечания касались ведения войны, но они могли быть также применимы и к другим областям деятельности. «Что бы я стал делать, – продолжал Гитлер, – если бы у меня не было доверенных людей, способных заниматься вещами, которыми сам я руководить не могу? Людей, которые, я уверен, станут действовать точно так же, как действовал бы я сам? Для меня самый лучший соратник – тот, кто меньше всего отвлекает меня, беря на себя 95 процентов принятия решений. Однако всегда остаются случаи, которые приходится решать в высшей инстанции». 17 октября, рассуждая о пространстве на востоке, фюрер отметил: «Местное население? Для начала мы его рассортируем. Ядовитый еврей? Мы его выгоним. Есть всего одна миссия – это германизация; мы должны привести к ней немцев, рассматривая всех остальных как индейцев. Нет, это не ненависть; ненависть нам незнакома; мы действуем по зрелом размышлении. Я изучаю этот вопрос с предельным хладнокровием. Я всего лишь исполнитель исторической миссии». 21 октября Гитлер пустился в долгие рассуждения о христианстве и евреях; упоминая Рим и его «большевизацию», он перешел к тому, что происходило с большевиками в СССР: «Если мы искореним эту чуму, то выполним миссию к пользе всего человечества». 22 октября Гиммлер снова виделся с ним в его штаб-квартире, однако в «застольных беседах» ни словом не упоминается о евреях. Зато 25-го в присутствии Гиммлера и Гейдриха фюрер вспомнил свое пророчество 30 января 1939 года, добавив: «У этой преступной расы на совести два миллиона убитых в мировой войне и сотни тысяч в нынешней. И пусть мне не говорят, что мы не должны отправлять их в болота. Кто будет заботиться о наших людях? Очень хорошо, что нас встречают с ужасом. Попытка построения еврейского государства была бы крахом». И позже: «Я долго бездействовал в отношении евреев. К чему искусственно создавать лишние трудности?»