Марлис Штайнер - Гитлер

Это был первый этап подготовки к войне. Анализ инструкций, полученных руководителями специальных отрядов, породил множество споров относительно даты их издания и групп населения, которых они касались. Принимая во внимание военный характер организации СС, трудно предположить, что она могла действовать без приказа. Судя по всему, сигнал к действию прозвучал во время совещания, состоявшегося в тренировочном лагере в Петше в мае 1941 года; его подтверждением стал изданный 17 июня призыв Гейдриха способствовать погромам с помощью местного населения – технология весьма напоминает ту, что использовалась при подготовке «Хрустальной ночи». Примерно две недели спустя, 2 июля, Гейдрих обратился к высшим офицерам СС и полиции (их не зря называли «мелкими гиммлерами») с письмом, в котором обозначил категории подлежащих уничтожению лиц: функционеров Коминтерна и руководителей коммунистической партии, чиновников среднего и высшего звена и активистов низовых партийных звеньев, членов центрального комитета, районных и областных комитетов партии, народных комиссаров, евреев, занимающих ответственные должности в партийном и государственном аппарате, а также прочие «экстремистские элементы» (саботажников, пропагандистов, партизан, организаторов покушений, провокаторов и т. д.).

Речь Сталина от 3 июля и растущая активность партизан послужили предлогом для расширения этого списка за счет включения в него еврейских женщин и детей. Это значило, что на первый план выдвигалась не роль в государственном или партийном аппарате, а именно «раса». Размах бойни зависел от личности командира отряда эсэсовцев (их было четыре, включавших около трех тысяч человек). 17 июля Гейдрих издал еще один документ, предписывающий казнить «всех евреев», захваченных в плен, – запомним эту дату.

«Передвижные отряды убийц», как Рауль Хилберг назвал их в своем фундаментальном труде, выполняли прямые приказы Гитлера, данные в конце февраля и начале марта 1941 года; они вписывались в логику краткосрочной войны. Победим, а там видно будет. Окончательное решение предполагало создание еврейской «резервации». Когда и почему его заменил приказ на физическое уничтожение?

Одни современные исследователи выдвинули гипотезу, согласно которой решение о массовом уничтожении было принято не центром, а явилось результатом бюрократического процесса; другие, допуская существование постепенно развивавшегося процесса, приходят к выводу – и последние данные его подтверждают, – что Гитлер принял это решение либо в середине июля, либо в период с конца сентября до начала октября. Главным аргументом в пользу середины июля служит эйфория, в которой тогда пребывал фюрер, уверенный в скором поражении Красной армии. Результатом стало массовое уничтожение населения СССР и европейских евреев. Историк, настаивающий на конце сентября – начале октября, убежден, что, напротив, эйфория успела выветриться и Гитлер наконец осознал, что войну не удастся закончить к началу зимы. Отсюда – его желание «отплатить за пролитую кровь» и заранее отомстить за возможное поражение.

Ни одна из этих гипотез не вызывает полного доверия. Чтобы прийти к каким-либо выводам, следует проанализировать общую обстановку того времени, обращая особое внимание на способ принятия решений Гитлером. Очевидно, следует взять от каждой гипотезы нечто существенное и добавить к ней дополнительный элемент. Только тогда мы сможем понять, как немыслимое стало реальностью. В середине июля Гитлер еще верил в близкую победу – вспомним его встречу с Ошимой 15-го. Однако не забудем также и о большом совещании 16-го, когда он давал генералам указания насчет дележки «русского пирога». Именно на следующий день Гейдрих издал приказ об уничтожении «всех евреев» из числа захваченных военнопленных.

Несколькими днями позже небеса омрачились и начался летний кризис, в результате которого даже здоровье фюрера пошатнулось. К концу августа стало очевидно, что все ошиблись и победа отнюдь не дело завтрашнего дня. Тем не менее к концу сентября Гитлер явно приободрился и казался настроенным более оптимистично, чем его генералы, – об этом свидетельствуют дневники Геббельса. Даже после 15 октября, когда из-за дождей продвижение войск и моторизованных частей практически остановилось, он все еще пребывал в хорошем расположении духа, исполненный надежды на то, что до начала холодов удастся закрепиться на позициях, которые послужат плацдармом для весеннего наступления.