Франсуа Керсоди - Герман Геринг - Второй человек Третьего рейха

Но это было еще не все. Далерус вспоминал: «Гитлер продолжал кричать, словно в трансе: “Война меня не пугает, Англию невозможно окружить, мой народ любит меня и преданно следует за мной! Если немцы будут испытывать лишения, я первый затяну пояс, чтобы подать пример моему народу. Это побудит его предпринять сверхчеловеческие усилия”. Потом взгляд его снова стал неподвижным, а слова полились потоком: “Если не будет масла, я первым прекращу есть масло, перестану вообще есть масло. Мой немецкий народ сделает то же самое с преданностью и с радостью”. Гитлер резко замолчал, глаза его помутнели, потом он произнес: “Если враг сможет сопротивляться в течение нескольких лет, я, благодаря моей власти над немецким народом, буду сопротивляться на год больше врага. Это так, потому что я превосхожу всех других”. Он снова начал ходить по комнате, подошел ко мне и, остановившись напротив, сказал: “Господин Далерус, вы хорошо знаете Англию. Можете ли вы сказать, почему кончаются неудачей все мои попытки достичь взаимопонимания с ней?” Он все еще находился во взвинченном состоянии, и я не стал отвечать ему откровенно».

Далеруса можно понять, но он все-таки отважился сказать: «Ваше превосходительство, я уверен, что все эти трудности являются следствием отсутствия доверия к вам лично и к вашему правительству». Гитлер выбросил в сторону правую руку и, ударив себя в грудь левой рукой, воскликнул: «Идиоты! Да разве я солгал хоть раз в жизни?» Далерус заметил, что в политике, как и в бизнесе, приемлемый договор можно заключить только при взаимном доверии. Если же доверия нет, то, кто бы ни был в этом повинен, следует создать или восстановить его. «Гитлер снова начал вышагивать по своему большому кабинету, – рассказывал шведский эмиссар, – потом вдруг остановился и, указав на меня пальцем, сказал: “Вы, господин Далерус, поняли мою позицию! Вы должны незамедлительно отправиться в Англию, чтобы рассказать о ней британскому правительству”».

Далерус на это сказал, что он, гражданин нейтральной страны, не может выступать представителем Гитлера, но готов передать британцам отчет об этой встрече. При этом как опытный деловой человек он попросил назвать предложения, которые могли бы стать предметом переговоров с британским правительством. Гитлер согласился и назвал шесть предложений:

1) Германия желает союза с Англией;

2) Англия поможет Германии получить Данциг, при этом Польша будет иметь в Данциге свободную гавань, чтобы сохранить балтийский порт Гдыня и коридор к нему;

3) Германия гарантирует новые границы Польши;

4) Германии должны быть возвращены ее колонии или предоставлены равноценные территории; 5) немецкому меньшинству в Польше должны быть предоставлены гарантии; 6) Германия возьмет на себя обязательство защищать Британскую империю.

Гитлер долго говорил о великодушии своих предложений, особенно последнего. Далерус вспоминал: «В ходе этой продолжительной встречи Геринг подчеркивал некоторые слова Гитлера короткими комментариями, но большую часть времени просто слушал. Однако в этот самый момент он вмешался в разговор и сказал, что последний пункт предложений одновременно означает, что Германия могла бы выступить на стороне Англии против Италии, если интересы этих двух стран войдут в противоречие в районе Средиземного моря или в других регионах. Со своей стороны […] я попытался вернуть разговор к более важным вопросам [281]. Гитлер пришел в возбуждение и стал объяснять мне, что означает реализация его предложений на практике. Геринг продолжал сидеть молча, казалось, он был очень доволен. Он явно пребывал в хорошем настроении, хотя его подобострастное поведение и угодливость удивили меня и вызвали обеспокоенность».

Эта странная встреча закончилась в половине пятого утра. Далерус выразил готовность незамедлительно отправиться в Лондон, если ему предоставят самолет. Геринг вышел из кабинета, а когда спустя несколько минут вернулся, с радостью сообщил, что ввиду важности миссии все необходимое будет сделано. «Поймите, господин Далерус, как много от этого зависит», – сказал он шведу, когда они распрощались с Гитлером и вышли из его кабинета. В прихожей к ним приблизился адъютант: он сообщил Герингу о том, что самолет будет готов взлететь в 8 часов утра. Спустя три часа, не поспав ни минуты, неутомимый эмиссар вылетел с аэродрома в Темпельхофе в направлении Лондона…

В 12 часов 20 минут 27 августа самолет со свастикой на борту приземлился в аэропорту Кройдон. Избегая любопытных взглядов, Далерус незаметно вышел через служебный выход и на маленькой машине добрался до Даунинг-стрит, где его ждали Чемберлен, Галифакс и заместитель министра иностранных дел Кадоган. Все трое с удивлением выслушали доклад Далеруса, потом его спросили, правильно ли он понял слова Гитлера. Далерус ответил, что знает немецкий язык так же хорошо, как английский, поэтому никакой лингвистической ошибки быть не могло. После этого британские политики дали устные ответы на шесть предложений фюрера. Позиция Англии была такова: 1) Англия в принципе склоняется к соглашению с Германией, но условия договора должны стать предметом последующих переговоров; 2) германо-польские разногласия, касающиеся Данцига и «польского коридора», должны быть решены мирным путем; 3) границы Польши должны быть гарантированы пятью великими державами – СССР, Германией, Италией, Францией и Великобританией, а не одной лишь Германией; 4) разговор о колониях не может вестись, пока Германия находится в состоянии мобилизационной готовности; 5) вопрос о предоставлении гарантий немецкому меньшинству в Польше должен быть оговорен в ходе прямых переговоров с Варшавой; 6) предложение о защите Британской империи вермахтом отвергается как «несовместимое с престижем и интересами Великобритании». Далеруса попросили запомнить этот предварительный неофициальный ответ, который «никоим образом не должен стать известным третьей стороне», и передать его вечером того же дня Герингу, который оставался для англичан приоритетным партнером для переговоров. В случае положительной реакции с его стороны устный ответ будет официально подтвержден послом Гендерсоном, который планировал вернуться в Берлин 28 августа. При желании избежать непоправимого быстрота не менее важна, чем осторожность…