Марк Аврелий Антонин - К себе самому

59. Люди созданы друг для друга. Поэтому наставляй или терпи.

60. Стрела летит так, мысль – иначе. По крайней мере мысль, даже когда проявляет осторожность и когда кружится возле предмета рассмотрения, летит тем не менее прямо и к своей цели.

61. Проникать в руководящее начало каждого человека; с другой стороны, позволять каждому другому проникать в твое руководящее начало.

1. Поступающий несправедливо не почитает богов. Ведь поскольку природа целого устроила разумные существа друг для друга, так чтобы они по мере достоинства, с одной стороны, помогали друг другу, с другой, никоим образом не вредили, то тот, кто нарушает ее волю, очевидно, не почитает старейшую из богинь. И тот, кто лжет, не почитает ту же самую богиню. Ведь природа целого – это природа подлинно сущего, сущее же расположено родственным образом к существующему в данный момент 156. Она же называется еще и истиной, и она [действительно] – первопричина всего истинного. Поэтому, кто лжет с умыслом, тот не почитает богов, поскольку, обманывая, творит несправедливость; тот же, кто лжет неумышленно [тоже не почитает богов], поскольку вступает в противоречие с общей природой и поскольку, борясь с природой мира, нарушает миропорядок. Ведь борется этот человек, руководствуясь теми вещами, которые противоречат истинным, против себя же самого. Ибо раньше он получил от природы способность отвращаться от лжи, пренебрегши которой [способностью], он теперь неспособен отличить истинное от ложного 157. И точно так же тот, кто гонится за наслаждениями, словно они – благо, а страданий избегает, словно они – зло, не почитает богов. Ведь такой человек неизбежно будет часто бранить общую природу за то, что она якобы не по достоинству равно уделяет что-нибудь плохим и порядочным людям, так как плохие часто живут в удовольствиях и имеют то, что их порождает, порядочные же подвергаются страданию и тому, что порождает его. Кроме того, тот, кто боится страданий, когда-нибудь станет бояться чего-нибудь из того, что необходимо должно произойти в мире. А это уже непризнание богов. И тот, кто гонится за наслаждениями, не воздержится когда-нибудь от несправедливости. А это уже открытое непризнание богов. Между тем, к тому, к чему общая природа равнодушна (ведь она не произвела бы и того и другого, если бы не относилась одинаково к тому и к другому) 158, те, которые хотят следовать природе, мысля с ней одинаково, тоже должны относиться равнодушно. Итак, всякий, кто сам не проявляет равнодушия к страданию и наслаждению, к смерти и жизни, к славе и бесславию – к тому, чем природа целого пользуется одинаково для своих целей, определенно не почитает богов. Я говорю, что общая природа одинаково пользуется этим, вместо того чтобы сказать, что с тем, что возникает и сопутствует ему, все случается одинаково по порядку как результат изначального устремления промысла, согласно которому [устремлению] все существующее устремилось из некоего начала к данному устройству мира, вобрав в себя определенные смыслы будущих вещей и определив силы, приводящие к именно таким возникновениям, превращениям и преемственным состояниям.

2. Самым прекрасным для человека было бы уйти от людей, не изведав лжи и всяческого лицемерия, роскоши и самодовольства. Второе по достоинству – испустить дух, вдоволь натерпевшись этого. Или ты предпочитаешь соприкоснуться с пороком и опыт не убеждает тебя бежать от этой чумы? Ведь порча разумения – чума гораздо более опасная, чем какое-нибудь дурное смешение и видоизменение окружающего воздуха [ «дыхания»]. Ибо это – порча животных, того, что принадлежит животной природе, а то – порча людей, того, что принадлежит [исключительно] человеческой природе.

3. Не относись с пренебрежением к смерти, но благоволи к ней как к одному из тех действий, которые угодны природе. Ведь каковы возмужание и старение, рост и расцвет, появление зубов, бороды и седых волос, оплодотворение, беременность, роды и все другие действия природы, связанные с различными возрастами жизни, таково же и распадение. Поэтому это свойство человека думающего: не относиться к смерти, целиком отдавшись мысли о ней или, наоборот, с отвращением и пренебрежением, но ждать ее как одного из действий природы. И как теперь ты ожидаешь, когда из чрева твоей жены выйдет детеныш, так встреть и тот час, когда душоночка твоя выпадет из вот этой оболочки. Если же хочешь еще и обыденного, сердечного подкрепления своего чувства, то особенно легко примирит тебя со смертью внимательное рассмотрение тех предметов, которые ты намерен оставить после смерти, и тех нравов, о которые уже не будет мараться твоя душа. Однако менее всего следует нападать на них за это, но [следует, наоборот] и печься о людях и кротко сносить их, вместе с тем помня, что расставание у тебя будет все-таки не с единомышленниками. Ведь если и есть то, что влечет нас к жизни и удерживает в ней, так это возможность жить рядом с людьми одинаковых с нами основоположений. Теперь же видишь, сколь тягостно ощущение разномыслия с окружающими, так что поневоле скажешь: «Скорей бы ты пришла, смерть, чтобы не забыть мне как-нибудь посреди всего этого и себя самого!»