Роберт Масси - Николай и Александра

Узники дворца были полностью отрезаны от внешнего мира. Письма, которые отправлялись и приходили во дворец, не запечатывались: их содержание проверял начальник дворцовой охраны. Все телефоны, кроме аппарата, стоявшего в караульном помещении, были отключены. Пользоваться им разрешалось лишь в присутствии офицера и солдата, разговаривать – только по-русски. Все доставляемые во дворец посылки тщательно проверялись, тюбики зубной пасты вскрывались, в кринки с простоквашей залезали грязными пальцами, плитки шоколада разламывались на части. Когда лейб-медик Боткин пришел с визитом к великим княжнам, за ним увязались солдаты, пожелавшие присутствовать при осмотре больных. Боткину с трудом удалось уговорить их остаться за дверьми, пока он занимается пациентками.

Государя, ценившего в солдате выправку и дисциплинированность, возмущали поведение и внешность охранников. Косматые, нечесаные, небритые, они ходили в расстегнутых гимнастерках и нечищеных сапогах. При виде их распущенности узники подчас не могли удержаться от смеха. «Однажды, – вспоминает баронесса Буксгевден, – мы с великой княжной Татьяной Николаевной увидели из окна такую картину. Один из наших караульных, решивший, что его несправедливо назначили на пост, принес себе золоченое кресло из зала. Откинувшись на спинку и положив винтовку на колени, он стал наслаждаться природой. Я заметила, что для полного удовольствия ему не хватает только подушки. Словно услышав мои слова, он сходил в одну из комнат дворца, захватил несколько подушек, лежавших на диване, и принялся читать газеты. Винтовка валялась на земле». Со временем расхлябанность «стражей революции» начала забавлять и государя. «Встав с постели, – рассказал он однажды императрице, – я надел халат и выглянул в окно… Часовой, обычно стоявший перед ним, сидел на ступеньках. Винтовка выскользнула у него из рук – он спал! Подозвав камердинера, я показал ему на необычное зрелище и невольно рассмеялся. Действительно, что за абсурд! Услышав смех, солдат проснулся и злобно посмотрел на нас. Мы отошли от окна».

Свободные от дежурства солдаты слонялись по дворцу. Проснувшись как-то ночью, баронесса Буксгевден увидела в своей комнате солдата. Тот рассовывал по карманам лежавшие на ее туалетном столике золотые и серебряные украшения. Больше других обитателей дворца охрану интересовал наследник. Кучки солдат то и дело появлялись в детской, задавая вопрос: «А где Алексей Николаевич?» Пьер Жильяр описывает один из таких эпизодов:

«Я встретил с десяток солдат, бродивших в коридоре. Подойдя, я спросил, что им нужно. „Мы хотим видеть наследника“. „Он лежит в кровати, и видеть его нельзя“. „А другие?“ „Они тоже больны“. „А где царь?“ „Я не знаю“. „Он пойдет гулять?“ „Мне неизвестно, но уходите отсюда, не надо шуметь, чтобы не беспокоить больных“. Тогда они стали выходить осторожно, приподнявшись на носках и разговаривая шепотом».

Цесаревич особенно сблизился в это время с наставником, швейцарцем. Мальчик недавно испытал жестокое разочарование: старый его друг, боцман Деревенько, оказался вором и предателем. Этот моряк, которому доверена была жизнь наследника, решил воспользоваться возможностью и сбежать, напоследок унизив ребенка. Свидетельницей этой сцены оказалась Анна Вырубова:

«Я увидела матроса Деревенько, который, развалившись в кресле, приказывал наследнику подать ему то то, то другое. Алексей Николаевич с грустными и удивленными глазками бегал, исполняя его приказания». Деревенько сразу же ушел из дворца. Нагорный, второй «дядька», возмущенный подлой изменой товарища, остался с цесаревичем.

Кинопроектор и несколько фильмов, подаренных наследнику до революции фирмой «Патэ», скрашивали ему долгие месяцы заточения. На правах хозяина он с важным видом приглашал всех желающих к себе в комнату и устраивал там просмотр фильмов. Приходивший на эти киносеансы граф Бенкендорф ловил себя на мысли: «Он очень умен, у него есть характер и доброе сердце. Если бы удалось преодолеть недуг и Господь даровал ему долгую жизнь, то однажды он сыграл бы важную роль в возрождении нашей несчастной родины. Он законный наследник, характер его сложился среди испытаний, обрушившихся на его родителей, и под воздействием собственных невзгод. Да защитит его Господь и вырвет его из лап фанатиков, во власти которых он сейчас находится».

После того как дети поправились, родители решили продолжить их образование, распределив учительские обязанности среди тех, кто был налицо. По словам Жильяра, было решено, что «государь возьмет на себя историю и географию, государыня – Закон Божий, баронесса Буксгевден – английский язык, госпожа Шнейдер – арифметику, доктор Боткин – русский язык, а я – французский». На следующий день, по словам швейцарца, «государь приветствовал меня словами: „Здравствуйте, дорогой коллега!“»