Эмилио Сальгари - Священный меч Будды

— Сколько было бандитов? — спросил капитан.

— Человек пятьдесят или шестьдесят, все вооруженные пиками, саблями и мушкетами.

Американец сделал недовольную гримасу. Даже он находил, что их было слишком много для четверых.

— Что нам делать, Джорджио? — спросил он.

— Пойдемте вперед. Нам нельзя отступать.

— А если они на нас нападут?

— Мы дадим себя взять, если их будет много. Вы увидите, что мы сумеем от них отделаться, не платя за себя слишком большого выкупа.

— Итак, вперед! — сказал поляк.

Подарив несчастным погорельцам горсть таэлей, путники отправились дальше на запад той же тропинкой, по которой уехали и свирепые бандиты.

На каждом шагу виднелись следы визита разбойников. Земля была утоптана следами лошадей и быков, похищенных в деревне; валялись предметы, которые они теряли, сами того не замечая. Между ними было множество скорлуп кокосового ореха, закрытых пробкой и наполненных довольно крепким напитком, добытым из перебродившего риса.

Американец и поляк, заметив, что напиток этот немногим отличается от водки, поспешили их подобрать.

— Бандиты воруют, а мы подбираем, — сказал янки. — Это животное, Теон Каи, должен был оставить нам бычка. Скажите мне, Джорджио, тонкинцы очень храбры?

— Совсем нет.

— Так что мы могли бы напасть на бандитов, не встретив серьезного сопротивления.

— Но неужели вы думаете, что вся шайка состоит только из одних тонкинцев? Среди них есть жители Лаоса, сиамцы, а может быть даже и раджпуты 24; эти последние — настоящие воины.

— Что вы говорите, Джорджио? Воины-раджпуты в Тонкине!

— Почему же нет?

— Но ведь раджпуты живут в Индии?

— Их много также и в Индокитае. Сиамский король держит при своем дворе два отряда воинов-раджпутов и человек двадцать татар. Некоторые из них вполне могли пристать к шайке Теон Каи, и если мы очутимся перед такими бравыми вояками, то я советую вам сложить оружие.

— Это значит, что нам придется прибавить еще новый позор к прежним: к преследованию с палками, к бегству… Уф! Этот священный меч Будды стоит немалых жертв.

Уже темнело, когда они подошли к опушке леса. Капитан, видя, что это место достаточно удобное, скомандовал остановку. Палатка, какая-то несчастная дырявая покрышка, купленная ими в погоревшей деревне, была установлена, и затем все улеглись под нее, не рискуя развести огонь из боязни привлечь внимание бандитов.

Ни один из грабителей не показался среди ночи, и не было слышно ни одного выстрела.

— Наше счастье, — сказал на следующее утро американец.

— Больше того, — отвечал капитан. — По-видимому, разбойники изменили место жительства.

— Между тем мне не было бы неприятно познакомиться с Теон Каи. О! Какое симпатичное имя!

— От которого воняет бандитом за целую милю. Вперед, друзья! Сегодня мы хорошо выспались, а потому постараемся пройти как можно больше.

Они часто отдыхали, продвигаясь вперед лесом, который был так густ, что не всегда можно было пробраться через него, и весь усеян плодами, упавшими с деревьев.

Едва они успели пройти около полумили, как вдруг капитан неожиданно остановился. Он увидел человека, спрыгнувшего с дерева и спрятавшегося за кустом.

— Тише, дети мои, — сказал он, заряжая карабин.

Капитан еще не успел кончить, как возле него раздался выстрел, окутав его целым облаком дыма.

— Бандиты! — крикнул янки, стреляя.

Шесть человек, странно одетых, вооруженных пиками, луками и мушкетами, выскочили из кустов.

Четверо путешественников выпалили наугад из ружей и, повернувшись спиной к неприятелю, пустились бежать. За ними погналось несколько всадников, бешено пришпоривая своих коней.

— Бегите! Бегите! — кричал Мин Си, удирая во все лопатки.

Но не пробежали они и ста шагов, как были уже окружены пятьюдесятью всадниками, целившимися в них из своих аркебуз.

Американец и его товарищи, успевшие вовремя спрятать под, одеждой револьверы, отдали бандитам карабины и ножи и дали увести себя в плен.

Пять минут спустя, окруженные всей шайкой, они пришли в лагерь Теон Каи.

Становище разбойников, расположенное среди самой чащи леса колоссальных камфорных деревьев, состояло из тридцати хижинок, увенчанных флагами всех цветов и размеров. Снаружи домики были украшены старинными мушкетами с фитилем, луками, колчанами, туго набитыми стрелами, саблями и ножами всех видов и сортов со следами еще не смытой крови жертв, павших от разбойничьих рук.