Александр Сытин - Контрабандисты Тянь-Шаня

Он сел на коня и повернул к Караколу [3] Каракол — тогдашнее наименование города Пржевальска. .

— Байзак! — проговорил Джанмурчи. — Клянусь тебе, что когда-нибудь Зеленая Оса укусит тебя прямо в сердце и ты умрешь!

На берегу Иссык-Куля, в верстах двадцати от города, находился летний поселок. Это был целый городок из юрт. Издали юрты похожи были на семью грибов. Они росли и исчезали так же быстро, как маслята. Осенью приезжали верховые, и городок исчезал. Шум, крики, сплетни, пестрота лиц и костюмов. Сзади желтый песок, заросший колючками, впереди синь озера. Вдалеке от пляжа, почти у самой воды, стояла одинокая юрта. Сюда привезла Марианна Будая, чтобы он отдохнул и забылся.

Лодка плыла по синей воде. Озеро расстилалось бесконечным темно-синим пространством. Впереди местами выступали желтые песчаные отмели. Вправо и влево далеко были видны горы. Берегов не было видно. Горы как будто поднимались из воды. Тяжелая и неуклюжая рыбачья лодка двигалась медленно. Юрта позади белела на сером песке. Будай медленно греб и с удовольствием слушал скрип весел. Вода стекала прозрачными каплями. Когда он смотрел за борт, были видны камни на дне. Вода была такая прозрачная, что казалось — дно поднимается и опускается при каждой легкой волне.

Впереди черной полосой начиналась глубина. Будай забыл про удочку. Он все продолжал грести. Оглянувшись, увидел, что берега с юртой почти не видно. Холодной черно-синей пропастью стала вода за бортом. Теперь было недалеко до того места, которое он посещал ежедневно. Впереди туман поднялся из воды. Там, где было серо и мглисто, по озеру протянулись полосы, сверкающие, как сталь. В небе плыли круглые летние облака. Их тени изменяли цвет воды. Вдали под солнцем все водное пространство засияло ослепительным зеркалом. Далеко у берегов вода была зеленая, как морская, и отливала в синее.

Позади в черно-синей поверхности озера отражались белые облака с обтаявшими серебряными краями. Они медленно плыли одно за другим к далекому берегу. Будай поднял весла и долго слушал звон капель. Теперь он был на месте. Он встал и чуть не упал. Неустойчивая лодка качалась при каждом движении. Будай лег грудью на борт и стал смотреть в озеро. В прозрачной зелени на желтом песке лежали каменные плиты. Будай долго смотрел на них, потом лениво ударил веслами, и лодка поплыла дальше. С невольным волнением он зорко глядел вглубь. Пересекающиеся полосы стен беззвучно поплыли внизу. Будай остановил лодку. Она медленно повернулась на одном месте. Большие квадратные тени протянулись по желтому дну в прозрачной воде.

— Где она? Ах, вот! — пробормотал Будай.

Он жадно глядел в сторону, вниз. Из темной глубины поднималась башня минарета. По углам от нее тянулись тени от черных боковых башен. Дальше виднелись какие-то постройки. Их желтые стены уходили вглубь, и тени делались все более смутными. Легкий ветер незаметно погнал лодку, и дома внизу стали опускаться в синюю пропасть.

Будай медленно плыл над древним затонувшим городом и, все более волнуясь, глядел, как стены внизу опускались. Вот недалеко под лодку медленно проплыло ярко-желтое пятно. Это свет солнца сквозь воду упал на купол минарета или вершину башни. Потом второй большой ярко-желтый круг проплыл и исчез в синем мраке. Черно-синяя, будто ночная мгла поглотила все. Будай вздохнул и взялся за трубку опия. Он сделал несколько глубоких затяжек. Потом еще. Медленно он повернул лодку назад. Ее погнало ветром, и снова внизу беззвучно поплыли желтые здания. Сперва они были хорошо видны в зеленом сумраке, потом стали опускаться, и синяя глубина поглотила их всех. Будай курил и слушал.

Снизу доносился глухой звон языческих чугунных колоколов. Будай хорошо знал их. Некоторые из них были извлечены со дна озера лет пять назад. Он видел их в музее Алма-Ата. Они были вместе с серебряными, позеленевшими монетами и черно-золотой чашей. Самый большой колокол имел вид полушария. Кружевные прорезанные края его были покрыты легкими зелеными водорослями, тонкими, как волосы русалки.

— Бу-ум-бум!

Будай слушал. Глухой звон расплывался в воде. Потом снизу стал подниматься глухой городской шум. Где-то в сознании слабо промелькнула мысль об опасности. Как будто кто-то другой сказал ему, что он пьян от опия. Лодка может перевернуться, и он утонет. Тогда он лег на дно лодки. Он так делал всякий раз. Каждый день. Он всегда слушал тихие приказания этого далекого, безразличного голоса. Потом, как и вчера, ему показалось, что лодка все-таки перевернулась. Будай задыхался. Ему казалось, что он опускается туда, в холодную синюю ночь. Потом сразу стало светло. Он пришел в себя. Так легко и прохладно было дышать.