SnkT - Первоисточник

Дернулась рука с судорожно сжатой палочкой. Из горла лежащего министра вырвался протяжный хрип и на его бледном лице вновь проступили вены.

Не желая надеяться на счастливый случай, она направила режущее заклинание в шею одержимого.

И взрывное в грудь. И в живот. И… так, надо все-таки взять себя в руки.

То, что она увидела в «комнате переговоров» — не так страшно, как выглядит. Мадам Помфри уже спасала это тело после смертельных ран от падения с большой высоты. Она сможет залечить его снова. Ведь сможет же?

* * *

Мадам Помфри смогла. Вообще, с такими ранениями, как два глубоких разреза, крест-накрест вспоровших грудную клетку, даже волшебники не всегда выживают, и при обычных обстоятельствах после лечения перед ней могло бы лежать совершенно целое, и вместе с тем, совершенно мертвое тело. Но волшебная медицина, с посильной помощью столь же волшебной аномалии, вновь показала неприличный жест традиционному мироустройству. Помог и тот факт, что умение аппарировать позволило мгновенно переместиться к замку, а знание прочих заклинаний — быстро доставить в больничное крыло неподъемный для девичьего тела груз.

Времени на стабилизацию состояния, после которой удалось вернуть себе контроль над пострадавшим телом, потребовалось немногим больше, чем после падения с метлы. Проблемой была необходимость дальнейшего лечения, из-за чего пришлось даже кинуть оглушалкой в школьного колдомедика, чтобы покинуть замок. Раненная часть самостоятельно перемещаться не могла, но магия выручила и здесь, позволив достаточно быстро достигнуть границы, после которой можно было аппарировать.

В относительной недосягаемости дома Блэков была наконец отправлена весть Сириусу. Это нужно было сделать и раньше, но вряд ли рядом с ним не было посторонних ушей. А сообщать миру о своем местоположении как-то не хотелось.

Что-то подсказывало, что некоторые заинтересованные лица могут истолковать произошедшее как-то не так. Особенно при наличии такой улики, как волшебная палочка Гермионы Грейнджер, которой были убиты, ни много ни мало, глава департамента правопорядка и сам министр магии.

Процесс пробуждения шел как-то медленно и неохотно. Гарри находился в том подвешенном состоянии, когда сон уже отступил и не спешит возвращаться, но бодрость тела и ясность ума еще не успели занять освобожденное место. Мысли в голове ворочались вяло и лениво, не хотелось подниматься, не хотелось никуда идти, вообще не хотелось хоть как-то шевелиться.

Последнее, что помнил Гарри — решение их общего «Я» разделиться на самостоятельные личности. Раненное тело несло ему примерно те же ощущения, что обычный человек мог бы получить, если бы у него внезапно отнялись руки или ноги, ослеп глаз и оглохло ухо. Видеть одной парой глаз, слышать одной парой ушей, не иметь возможности пошевелить и пальцем пострадавшей части — это было неудобно, непривычно… просто неправильно, в конце концов! Ощущать эту вынужденную ограниченность было крайне неуютно, и потому, оказавшись в относительной безопасности дома на Гриммо, единый разум перешел к той форме существования, в которой такое положение вещей было ближе к нормальному.

Отделившись от целого, сознание Гарри поспешило принять состояние, наиболее соответствующее состоянию принадлежавшего ему тела. А наиболее соответствующим в тот момент было состояние бессознательное.

Теперь же, когда он сумел прийти в себя, неплохо было бы узнать, что за это время успело произойти, где он сейчас находятся и можно ли позволить себе вот так вот спокойно лежать.

Впрочем, в значительной степени на эти вопросы молчаливо отвечала прижавшаяся к нему справа Гермиона. Закинув руку ему на грудь и плотно обхватив его ноги своими, она обнимала его всем телом, словно не желая отпускать ни на мгновенье. Чем-то необычным тут можно было счесть разве что тот факт, что он сам просто лежал на спине, с вытянутыми вдоль тела руками, не пытаясь хоть как-нибудь прикоснуться к такому близкому теплу. Как правило, засыпая в одной кровати, они всегда просыпались в обнимку, инстинктивно стремясь к как можно большему контакту.

И именно привычность и правильность обнимавшей его Гермионы была самым верным доказательством, что можно расслабиться и не суетиться. Что бы ни случилось и где бы они ни находились, именно сейчас им ничего не угрожает. Ведь будь иначе, вряд ли бы они могли вот так спокойно лежать под одним одеялом.