Генри Хаггард - Священный Цветок. Суд фараонов

Вскоре явился Имбоцви, за которым был послан Джерри. Это был неприятный субъект неопределенного возраста, горбатый, как Панч, худой и косоглазый. Он, как и все туземные колдуны, был обвешан змеиными кожами, рыбьими пузырями и маленькими мешочками е лекарствами. В добавление ко всем этим талисманам, с его лба спускалась широкая красная полоска (сделанная, вероятно, охрой), проходившая под носом через губы и подбородок и заканчивавшаяся на шее красным пятном размером с пенни. Его шерстистые волосы, в которые было вплетено небольшое кольцо из черной камеди, были пропитаны жиром и посыпаны чем-то синим. Они образовали подобие рога, подымавшегося острым концом дюймов на пять над макушкой. В общем, он имел вид настоящего черта. Более того, он обладал чертовски скверным характером, так как его первые слова, с которыми он обратился к нам, заключали в себе упрек в том, что мы не пригласили его разделить наш священный напиток с Бабембой. Мы предложили ему кофе, но он отказался, говоря, что мы хотим отравить его.

Тогда Бабемба передал ему свое решение (мне кажется, несколько нервно, так как, по-видимому, он боялся этого старого колдуна), которое тот выслушал, храня абсолютное молчание. Когда Бабемба объяснил ему, что без прямого приказания короля было бы глупо и несправедливо предать смерти таких колдунов, как мы, Имбоцви спросил, почему он называет нас колдунами. Бабемба сослался на чудеса блестящего щита, показывающего различные изображения.

– Фу, – сказал Имбоцви. – Разве спокойная вода или отполированное железо не отражают изображений?

– Но этот щит может делать огонь, – сказал Бабемба. – Белый господин говорит, что он может сжечь человека.

– Пусть он сожжет меня, – с невыразимым презрением ответил Имбоцви. – Тогда я поверю, что эти белые люди – колдуны, достойные быть оставленными в живых, а не простые работорговцы, о которых мы так часто слышали.

– Сожги его, белый господин, и докажи ему, что я прав! – раздраженно воскликнул Бабемба, после чего они начали браниться. Очевидно, они были соперниками и на этот раз потеряли самообладание.

Солнце жгло теперь вполне достаточно для того, чтобы дать нам возможность заставить Имбоцви испытать на себе силу нашего «колдовства». Я вынул из кармана очень сильное зажигательное стекло, которым (с целью экономии спичек) часто пользовался для зажигания дров, и, держа его в одной руке и зеркало в другой, занял положение, удобное для эксперимента. Бабемба и колдун так яростно спорили друг с другом, что, по-видимому, не замечали того, что я делал. Я направил зажигательное стекло прямо на грязный хохол Имбоцви, намереваясь прожечь в нем дыру. Но этот хохол, по-видимому, поддерживался изнутри чем-то весьма горючим, тростинкой или палочкой из камфорного дерева, потому что через тридцать секунд он запылал как факел.

– О! – вскричали наблюдавшие за этим кафры.

– Вот это ловко! – вскрикнул Стивен.

– Смотрите, смотрите! – восхищенно закричал Бабемба. – Теперь ты, гнилой нарыв, поверишь, что это действительно великие маги?

– Почему ты, сын собаки, смеешься надо мной? – завизжал разъяренный Имбоцви, не понимавший, в чем дело. В его уме зародилось подозрение, он поднес руку к своему хохлу и отдернул ее с воем. Потом он начал прыгать и вертеться, отчего огонь разгорелся сильнее. Зулусы захлопали в ладоши, Бабемба тоже. Стивена охватил один из его идиотских припадков веселья. Что касается меня, то я испугался. Недалеко от меня стояло большое деревянное кафрское ведро, из которого бралась вода для варки кофе. Я схватил его и подбежал к Имбоцви.

– Спаси меня, белый господин! – завопил он. – Ты величайший колдун, и я твой раб…

Тут я оборвал его, опрокинул ему на голову ведро, в котором она исчезла, словно свеча в тушителе. Вода лилась по всему Имбоцви, стоявшему очень смирно, а из-под ведра шел дым с неприятным запахом.

Убедившись, что огонь потух, я снял ведро с колдуна, лишенного теперь своей изысканной прически. Он почти не был обожжен, так как я поспел со своею помощью как раз вовремя, но зато остался лысым. При малейшем прикосновении его сожженные волосы рассыпались до самого корня.

– Они все опадают, – удивленно сказал он, ощупывая свою голову.

– Да, – ответил я, – наш щит действует хорошо, не правда ли?

– Можешь ли ты, белый господин, возвратить их обратно? – спросил он.

– Это зависит от того, как ты будешь вести себя, – ответил я.

После этого он, не сказав ни слова, повернулся и пошел к своим воинам, которые встретили его взрывами хохота. Очевидно, Имбоцви не пользовался среди них популярностью, и они были рады его поражению.