Валентина Аксенова - Святой перевал

* * * * *

Что-то неприятное происходило со мной. Не могла понять, что именно, но хотела избавиться от этого. Открыв глаза, увидела Амира, лупящего по моим щекам.

– Не бей меня, мне больно! – я инстинктивно прикрыла щеки ладонями.

– Слава Богу! Жива! – выдохнул Рамит.

– Ничего! Главное, нет переломов, – бодрым голосом сказал Миша.

– Где мы? – простонала я.

– Где мы?! Где оно?! – закричала я, сразу вспомнив всё и увидев, что мы находимся в том же самом месте, куда я упала.

– Не бойся, – сказал Рамит, – Оно здесь. Вернее, он здесь. Посмотри!

Мужчины раздвинулись, и я увидела Олега, протягивающего сухарик какому-то маленькому, страшненькому существу. В лунном свете он казался нереальным, как будто телепортированным из какого-то ужастика.

– Это что, детеныш снежного человека, йети?! – в недоумении воскликнула я.

– По всей вероятности, да, – задумчиво ответил Амир, – И очень маленький детеныш. Совсем кроха. Ходить еще толком не умеет.

– На гоблина похож, – без тени иронии сказал Миша.

Малыш с деловым видом откусывал кусочки сухарика и тщательно пережевывал их, не упуская при этом из поля зрения каждого из нас. И как я могла испугаться такого малявки? Мне стало стыдно за свои страхи.

– Бабу, – сказал Амир, – Настоящий бабу («бабу» – ударение на втором слоге – прим. автора).

– Действительно, – улыбнулся Рамит, – Настоящий кхокабабу!

– А что обозначает «бабу»? – поинтересовалась я.

– «Господин», – объяснил Рамит, – У нас в Индии так обращаются к важным людям. Посмотри, с каким деловым видом он ест!

– А «кхокабабу»?

– «Кхокабабу» – «маленький господин».

– Интересное слово, «бабу», – сказала я, – Мне оно напоминает другое слово – «бэйби», «младенец». Он такой маленький, жалкенький!

– Какой он «бэйби»? – не согласился Миша, – Бабуин натуральный! Вы на его морду посмотрите! Уродина!

Олег и Рамит громко рассмеялись. Бабу посмотрел на Мишу внимательным, строгим, немигающим взглядом, словно взывая к его совести. Затем продолжил не торопясь, с расстановкой жевать угощение.

– Для тебя бабуин, а для его мамы он самый красивый! – возмутилась я.

– Не хотел бы я встретиться с его мамой, – мрачно ухмыльнулся Амир.

В резко наступившей тишине слышалось только журчание реки и деловитое посапывание Бабу, занятого разгрызанием сухарика. Зловещая луна ехидно освещала густой кустарник, расползшийся по дну ущелья и скрывающий речушку и Бог знает еще что или кого, и почти отвесную, такую же заросшую скалу за нашими спинами.

– Интересно, а где его мама? – понизив голос почти до шепота, спросил Олег.

– Может, её сожрал тот монстр, наверху? – предположил Миша.

Чудовище, засевшее у монастыря, как будто услышав слова Миши, испустило долгий, протяжный вой, душераздирающими ступенями спустившийся в ущелье и заполнивший его до краев ужасом. Казалось, что кто-то стонет не то от радикулита, не то от смертельной тоски, утолить которую может только чья-то жертва, чья-то хлестающая кровь и разрывающаяся плоть.

Мы все инстинктивно прижались к скале. Рамит подтащил к себе ничего не понимающего, окаменевшего от страха Бабу и сел поплотнее к нам.

«Хорошо, что мы ушли от той палатки, – подумала я, – Место там открытое. Мы видны, как на ладони. А здесь кругом кустарники. Никто нас не увидит. Отсидимся до утра и тихонечко отправимся назад, подальше от этого перевала. Лучше уж неделю в объезд добираться, чем попасть в лапы тому монстру наверху».

Стоны, вой, переходящий в рёв, становились все напряженнее и ритмичнее, словно кто-то раскачивался всем телом и мотал в такт ему головой. Страшное соло на скале, леденящее душу, которое никто не в состоянии был слушать, которое никто не хотел поддержать!

Но когда эта агония, от которой оцепенело все живое, дошла до апогея, до полного исступления, напоминая буйство умолешенного, снизу, со дна ущелья ему ответил другой голос, полный гнева, ненависти и желания убивать. Два голоса слились воедино, не желая уступать друг другу. И вдруг они стали двигаться в нашу сторону!

– Быстро! – закричал Амир, – Отсюда нужно срочно уходить!

– А Бабу? Что делать с Бабу? – с отчаянием запричитала я, – Он же совсем маленький! И совсем один! Они же его съедят!

Амир секунду колебался: «А, ладно! Берем его с собой!»

Рамит подхватил Бабу под мышку, и мы, помогая друг другу, полезли наверх и бросились вниз по дороге, не обращая внимания на хруст веток под ногами. Какой там хруст, когда весь перевал содрогался от выступления взбесившегося дуэта! Прибежав к кострищу, начали в спешке заталкивать вещи в рюкзаки.