Арэку Сэнэрин - Дорога к себе. Начало пути

– Слушай…

– Замолчи, ― шепотом пресек Сашка любые вопросы по этой теме. Да, подпортила я ему настроение. ― Рассказывай лучше, что там у тебя случилось? ― И выжидающе взглянул на меня, натянув на лицо веселую улыбку.

– Ну-у…

– Я слушаю, ― напомнил он. Пришлось сдаться.

Говорила я недолго, описывала основные моменты, исподтишка наблюдая за реакцией Сашки. Его лицо меняло выражение несколько раз, а в темно-карих глазах читалось недоумение.

Конечно, как лучший друг, он был обязан мне поверить, однако я и сама уже сомневалась в своей адекватности. А все еще ноющая челюсть лишь доказывала, что я была не в себе: в нормальном состоянии человек не станет себя калечить.

Одно успокаивало: Пришвин никогда не назвал бы меня сумасшедшей и постарался бы сделать вид, что хотя бы часть сказанного он принял на веру.

Вообще, Сашка – потрясающий друг, к тому же еще и красавец. Эти черные выразительные глаза… обожаю, когда они блестят, словно в них мерцают звездочки, маленькие такие, яркие. А его прическа. Темные волосы коротко пострижены под машинку, но пряди на теменной части и в челке, не падающей на глаза, длиннее – прям удовольствие подержаться за чуб, правда Сашка постоянно брыкается, если я так делаю. Физически крепкий, высокий, веселый… Хах, я по уши в него втрескалась еще в начальных классах.

– И ты хочешь, чтобы я во все это поверил? – Пришвин выгнул только одну бровь и уставился на меня, как на контуженную.

– Ну, – пожала я плечами, – не хочешь – не верь, – и принялась выкладывать на парту учебные принадлежности, затылком ощущая пронзительный взгляд друга.

Не дождавшись, пока я сама к нему повернусь, чтобы продолжить наш странный разговор, он дернул меня за плечо и привлек к себе: глаза в глаза, нос к носу, рука к руке, изучающий взгляд парня и его потрясающая улыбка…

– А если честно? – прошептал этот коварный змей, искусно играя на моих чувствах.

Внизу живота моментально разлилось приятное теплое волнение, перехватило дыхание, а в голову с фейерверком примчались непозволительные мысли, хотя я прекрасно понимала, что все мои фантазии никогда не перенесутся в реальность.

Что же ты творишь?..

Сашка наклонился еще ближе, заставляя меня удивляться его уже откровенной наглости и жестокой шутке. Слишком жестокой для меня. Наши губы почти соприкоснулись, на миг я даже закрыла глаза, ожидая долгожданный поцелуй, почувствовала его отрывистое дыхание, а затем…

– Брось его здесь. Нечего ему под ногами валяться, ― этот голос я узнала. Он принадлежал главному оэнгеру с заставы. Но какого?..

Полностью обалдеть от такой галлюцинации я не успела: губы Сашки вскользь коснулись моих, и в тот же миг меня ударило током. Будто я со всей дури шарахнулась башкой об асфальт. В затылке дернуло так, что я отскочила от Пришвина, упала со стула и чуть не отбила себе пятую точку. В панике посмотрела на обеспокоенного друга, не зная, что делать и как себя повести, но, решив не говорить о своем видении, покрутила пальцем у виска, всё еще чувствуя пульсирующую боль в голове.

– У тебя совсем башню свезло?! – злясь (только на него ли?), спросила я, поднимаясь, и Сашка захохотал во весь голос. – Идиот, – буркнула я, снова усевшись на стул и искусственно улыбаясь во все свои двадцать восемь зубов. То есть, теперь двадцать семь.

Я всегда сглаживала всё шуткой и улыбкой, если это касалось Пришвина, пряталась за них, чтобы не выдать настоящие эмоции, а сейчас вот своего сумасшествия. Иногда мне казалось, что Сашка делал так же. Быть может, мы всего лишь два дурачка, которые боятся признаться друг другу, вот только однажды я уже попытала счастье, и он меня отверг. Тогда мне тоже пришлось повернуть всю ситуацию в другое русло, а вот осадок неприятный на душе остался…

И в данный момент это волнует меня куда меньше всего того безумия, что со мной творится. Не хочу снова к психиатру…

– Пришвин?! – вдруг окликнула Тамара Александровна грозным голосом. У меня аж мурашки по телу пробежали, талант прямо опускать мое настроение ниже плинтуса. – Над чем это вы смеётесь? Не поделитесь с классом?

Еще одна Ко́лотова (везет мне на них), но эта гордо носила первый номер. Только, что одна, что вторая – обе заносчивые и высокомерные… э… леди, которых я не переносила на дух.

Учительница прошла к своему столу и разложила на нем кипу тетрадей.

– А разве это запрещается школьными правилами? – как бы между делом спросила я, понимая, что нарываюсь… Вот и что я к ней лезу?! – Звонка еще не было.