Татьяна Малыгина - «Я крокодила пред Тобою…»

– На кой хэ?

– Креститься.

– Ха! Ну, у тебя то понос, то золотуха! Чего это ты надумала? И почему в Москву вдруг?

– Татьяна Васильевна в гости зовет, Ростовцева. А что? Съезжу погляжу, что к чему. Да и интересно это все, с крещением. Что-то новенькое в моей жизни.

– Ну-ну.

Вовчик уткнулся в сонеты Шекспира. На английском языке. «Странный, все-таки, Вовка мужик. То буха ет, то сонеты Шекспира читает. Хотя… Одно для тела, другое – души прекрасные порывы. Вот именно – души. Он и душит…» – Марине вспомнился Вовкин припадок маньяка-душителя. Она его простила. Ревнует, значит, любит.

Татьяна встретила Марину, и по чистой солнечной столице, болтая о том о сем, они доехали до Багратионовской, где жила Ростовцева. Ее дом стоял на удаленной от московского шума зеленой улочке. Просто обставленная, небольшая двухкомнатная квартира просто кричала, что ее обитательница книгочея. Или книгоман? Короче, книголюб.

К Марине в книжный ходили разные клиенты. По ее умозаключению, покупатели делились на читателей, коллекционеров, собирателей, эстетов и менял. Читатели – самая немногословная категория, они честно читали все, что покупали. Неважно, был ли это исторический роман, детектив или «Малыш и Карлсон». Коллекционеры гонялись за редкими изданиями и общались своими группками в тесном контакте с менялами. Эстеты были из инженеров, разных начальников, в общем, из физиков-лириков, то есть руководящего звена. Они покупали только ту литературу, которая соответствовала бы их тонкому внутреннему содержанию, хорошо, если диссидентскую или что-то типа «Альтиста Данилова». Они не бились за дефицит, если его не читали. Они не брезговали и обменкой, то есть книгами, которые можно было обменять на другие, их интересующие. Разговаривали важно, многозначительно давая понять друг другу и окружающим, что они-то уж понимают, как там все на самом деле. Менялы стояли в букинистическом целыми днями, выменивая свой экземпляр на нужный им сложными цепочками. Говорили много и со всеми. О цене, категориях обмена, у кого что есть, где что можно достать. Самыми веселыми были собиратели. Они месяцами искали нужную книгу, выменивали, покупали втридорога у спекулянтов. Они СОБИРАЛИ книги, как копили деньги. Собирали как ценность, не читая их. Был один клиент, он собрал все книги серии «Жизнь замечательных людей». У него дома были издания исключительно этой серии. Больше никаких.

– Витек, тебе еще много собрать осталось из того, что вышло?

– Ну, полку сантиметров тридцать, – серьезно отзывался Витек.

Другие собирали собрания сочинений. Любые, но лучше – самых известных писателей.

– Люсь, ты сейчас что собираешь?

– Коландоя и Дюму.

– А я их уже собрала. Сейчас за сказки народов мира взялась. Потом Ви ктор Гу го на очереди.

Кому непонятно, Артур Конан Дойль и Викто р Гюго.

Была еще одна категория клиентов, они просто сдавали все купленные и прочитанные книги в «Букинист» за деньги. Марина их всегда ждала, так как в общей куче технической литературы, толстых журналов и брошюр попадались очень ценные экземпляры. Их можно было, не сообщая покупателю о реальной ценности сдаваемой книги, выкупить по закупочной цене и потом выставить на продажу по рыночной или обменять по категориям. Маржа снималась с кассы наличными. А если ревизия выявляла недостачу, то девчонки закупали книги по одной цене, указываемой в накладной, а в продажу выставляли по завышенной. Разница покрывала недостачу. Но недостачи случались редко. В основном, это был дополнительный приработок девчонок. Начальник отдела, женщина с тремя высшими образованиями Ирина Константиновна отличалась принципиальностью и такие штучки пресекала, поэтому Марина со сменщицей делали это по-тихому.

Самым козырным способом заработать и покрыть недостачу был выезд «на зону». Туда ездили лично директор магазина с начальницами отделов «Техническая книга» и «Художественная литература», всегда вместе, исключительно обоими отделами. В худотделе брали нетленку типа «Спартака» в издании местной типографии, что-то советских авторов вроде «Иду на грозу» или «Как закалялась сталь», а в техническом паковали «висяки» – специальную литературу, ранее заказанную в ошибочном количестве. Туда же шли брошюры и книги, не выкупленные по спецзаказам. Ну и, конечно, в зону ехали «Малая Земля» Брежнева, труды Ленина и прочие шедевры выдающихся деятелей компартии. Они поступали в книжные магазины по разнарядке в таком количестве, что хватило бы на пятилетку продаж. Но продажи по бессмертным авторам были нулевые, поэтому они ждали своего тюремного часа. Естественно, труды шли не в нагрузку, а исключительно как просветительская работа, своего рода коммунистическое миссионерство.