Анастасия Игнашева - Ящик Пандоры

– Этот Штрюмпфель в меня вцепился как… как это по-русски?

– Как клещ. – сказала я

– Да. И он меня в чём-то подозревает. И я слышаль, как они с гаупштурмфюрер Гроссманн говорить обо мне. А гаупштурмфюрер Гроссманн меня вызовет в Третий кабинет. И это может быть капут.

– А что это за кабинет?

– Он там допрашивает пленных. Делает им уколь. Айн уколь и люди всё ему говорят. Это есть страшний человек!»

«Штрюмпфель!» – подумала я. А вслух сказала:

– Чем дальше, тем интереснее.

В последующие дни нам был не до расследования. На работе случился аврал, к тому же, надо было чуть ли не каждый день ездить к бабуле в больницу. Она была плоха и врач, отозвав меня в уголок в коридоре, вполголоса посоветовал «готовиться к худшему». Про кражу, понятное дело, мы ничего не сказали. А Феликс и вовсе переселился в больницу и теперь буквально дневал и ночевал возле бабули. Только к концу недели я снова добралась до бабушкиных тетрадок. И здесь меня ждал сюрприз. И не один.

«Штрюмпфель оказался крепким орешком. И результаты его действий не заставили себя долго ждать. В течение буквально одной недели в городке разом «сгорели» три подпольные группы вместе со всеми явками и связными. Отряд остался буквально «без глаз и ушей» в городе, а потом и вовсе нам всем пришлось в срочном порядке сниматься и буквально уносить ноги от начавшейся масштабной карательной операции немцев. Знаменитая битва на Курской дуге была в самом разгаре и немцы стремились, во что бы то ни стало очистить свои тылы, ближние и дальние, от партизан. Гюберт предупредил нас буквально в последний момент, будучи сам в смертельной опасности. Буквально за пару дней до этого его тоже вызывали к таинственному Штрюмпфелю в кабинет. Каким образом ему удалось выкрутиться – он так и не рассказал, но выглядел неважно.

Отряд ушёл. Нам удалось тогда буквально просочиться в узкую щель, остававшуюся в кольце, которым обкладывали наш район немцы. Почти десять дней мы уходили от карателей по лесам, без отдыха. Над лесом крутились немецкие «рамы» – самолёты-разведчики, поэтому даже курить запрещалось. Командир отряда самолично отобрал у всех кисеты с табаком, спички и зажигалки. Костры, понятное дело, тоже не зажигали. Питались «подножным кормом» – ягодами, «дудками», щавелем. Запутывая следы, уходили через болота. За десять дней прошли почти пятьсот километров. Но потерь не было. Нам удалось сохранить обоз и вывести с собой ещё гражданское население, не желавшее оставаться под немцами. Отряд контролировал территорию, на которой располагалось несколько деревень, жителей которых не ожидало ничего хорошего, при появлении карателей.

На десятый, или одиннадцатый день разведка, посланная командиром, доложила, что населённых пунктов поблизости нет, но впереди довольно крупное озеро, с заросшими камышом берегами, а от берега в озеро ведёт гать, или мостки. В двух-трёх километрах от берега виден остров. Мостки, по-видимому, и соединяют его с берегом.

– Что там на острове? – сразу же спросил командир.

– Не знаю, товарищ командир. – ответил Мишка Терпилин, партизан лет сорока, с ним я несколько раз ходила в город на задания. В армию его не взяли из-за давней травмы – сломал руку, после чего она начала усыхать. Но как разведчику ему цены не было.

– Мы по этой гати не ходили. – добавил Сашка Цыганков, ходивший в разведку вместе с Мишей, – И вот что, товарищ командир. Гать эту, или мостки, мы случайно обнаружили. Очень хорошо она замаскирована была.

Последнее заинтриговало командира, и тот немедленно приказал выяснить, куда ведёт таинственная гать. На этот раз идти выпало мне всё с тем же Мишкой. Мостки действительно оказались настолько хорошо замаскированы в камышах, что даже пройдя в двух шагах их можно было не заметить. И пользовались ими регулярно. Выглядели они крепкими, а в некоторых местах подгнившие доски были заменены на новые. Но не успели мы пройти пару сотен метров, кок откуда-то из камышей послышался выстрел. Пуля чиркнула буквально у меня над ухом. Стреляли так, чтобы именно впритирку прошла, а не попала. Второй выстрел сбил кепку с Мишкиной головы. Кто стрелял и откуда – мы так и не поняли. И почти сразу же откуда-то раздалось на чистом русском языке:

– Стойте, где стоите

Пришлось остановиться.

– Кто такие? – спросил невидимый стрелок (или стрелки?)

– А вы кто такие? – ответил Мишка