Ирина Иванова: Наутилус (сборник рассказов)

– Сэм, вас терпят здесь, потому что вы очень неожиданно появились на нашей границе. Вы гость, запомните это, и не лезьте в закрытые двери и не лапайте наших женщин.

– Э-э-э, вы меня не знаете, отчего так предвзято относиться. Я понял, понял, буду только сторонним наблюдателем.

При прогулке по кораблю он больше видел мужчин, чем женщин. Скорей всего, они работали за закрытыми для него дверями. Самое большое количество женщин, собранных одновременно, Сэм увидел на неформальном сборе коллектива корабля, который прошел через пару дней после счастливого спасения, – это был просмотр видеофильма в большой гостиной.

В ней были даже окна, но оказалось, что они муляж, однако портьеры были шикарные – темно-зеленые с золотой каймой и золотыми кистями, и вся обстановка соответствующая – кожаные диваны и кресла, мягкие ковры под ногами и причудливые лампы на стенах, сделанные как старинные часы, но с шестеренками наружу.

Дамы были в разноцветной форме, они оживленно беседовали на диванчиках, но как только прозвенел колокольчик (так неожиданно, кстати), дамы разошлись и устроились возле мужчин. Возле одного мужчины было две женщины, причем в костюмах одного цвета. Одиноких не было никого, кроме Сэма. Кино было старинное и веселое.

Несколько раз он попадал в случайно незапертые двери – один раз был в теплице, в другой раз на кухне, вот там были дамы.

Наверное, на самом деле это правильно – отправлять на новые планеты клонов, они же сразу на уровне генов программируется – трудолюбие, доброта, уважение и прочее…

Здесь не место конкуренции, выше капитана некуда, и на денежные средства купить нечего. Вот для программы расселения и размножения все сделано правильно.

На его удивление, на корабле была и молельная комната, очень красивая. Иконы Святой Марии с младенцем, кругом свечи, правда, электрические, полумрак, на полу подушки – все располагает к размышлениям.

Сэм не стал думать, зачем таким малоэмоциональным людям такое, но раз есть, значит, надо. А ему в ней очень понравилось, и после ужина он решил там подумать.

К его радости, дверь была открыта, он зашел и сел у стены в самое темное место. Он смотрел на лик Святой Марии, казалось, что она ему улыбается, стало так спокойно, и на него нахлынули воспоминания о его подругах: одни были ласковые и домашние, а другие резкие и сексуальные. Потом вспомнил о том, что он всегда избегал чрезмерной ответственности, никогда не доводил дело до детей, хотя кто знает, может, и есть где-то его отпрыски.

В моем генетическом коде нет гена продолжения рода…

Так он размышлял, размышлял и задремал.

Он очнулся от легкого дуновения, это такое забытое состояние – легкий ветерок на лице, он приоткрыл глаза и увидел кружащую юбку, именно от ее вращения пробегал по лицу приятный ветерок. Кружилась женщина, запрокинув голову, самозабвенно и отрешенно.

Он не знал, что делать, может, здесь нельзя находиться, но женщина была очень увлечена и ничего вокруг не замечала, и Сэм решил еще тихонечко посидеть.

Дама накружилась, взяла белую небольшую подушечку, которая лежала у иконы Святой Марии, положила на пол, подняла края юбки и села прямо на нее, расправив края в ровный круг. Она начала молиться, вначале тихо повторять слова, потом громче и громче, а слова-то все одни и те же: «Избави, избави, избави от нечистот, помоги и помилуй», и так по кругу, раз, наверное, тридцать.

Сэм понял, что попал неудачно, надо бы тактично уйти, какое-то личное таинство происходит.

Тут дама замерла и резко повернулась к нему. Сэма охватил ужас: ведьма, чистая ведьма – глаза горят, волосы всклокочены и бледная-бледная.

– Я уже ухожу, продолжайте, продолжайте, я случайно зашел и задремал малость, простите-простите, ухожу-ухожу, – он хотел встать, но ноги отекли и не хотели подниматься, тогда он встал на четвереньки и пополз к двери.

– Ты кто?

Сэм не останавливался, только голову повернул.

– Я Сэм, гость корабля, если надо, то я ничего не видел и ничего не слышал.

– Постой, ты пришел оттуда? Скажи мне, тебя воровали люди в белых костюмах, с фонарями? Меня да, два раза. Никого не воровали, а меня да, два раза. Я живу здесь и молюсь о чистоте своей, я знаю, что я грязная, я была там, там мне было холодно.

Господи, сумасшедшая. И своя сумасшедшая есть, чтобы общество было здорово, надо, чтоб кто-то был болен, чистая психология.

Уже у двери Сэм смог подняться.