Александра Нюренберг - Глобус Билла. Вторая книга. Корабль Глобус

Глобус взлетал, вращаясь, как подсказывала его планетарная форма, поэтому, секундой спустя, Ас увидел полюс в замёрзших руинах древних городов. Следующий виток вынес беглеца с Нибиру к той точке наблюдения, из которой снова виден был край третьего материка, уже выглядевший до смешного маленьким, и глубокая синева посреди океана – самый старый вулкан да упокоится во снах, как замумифицированный для потомства великий преступник.

Нибиру шевельнулась в небе, её по щучьему велению застлал туман. Блуждающее облако помешало допрощаться до слезинки, которая бы, конечно, канула в урезоненной растительности командира. Луны и обломки лун, вытаращивая кратеры от удивления, следили за таким безобразием.

Глобус поддули снизу, он взлетел мячиком на вершину фонтана.

Мы покинули орбиту Родины, ай-яй-яй.

«Уходим, братцы», – как скажет Билл, старина Билл. Что-то сказали сейчас внизу? Ас себе очень хорошо представлял, как это происходит.

Целое подземное жилище с чертями в белом, и вот наушники спущены, и кто-то протирает глаза вполне нибирийскими пятью пальцами со словами:

– Ну, тово… объект недоступен. Пошли по кофе.

Да-а… вот-вот.

Когда до назначенного им срока осталось минут пять, он встал, закрыл в Мегамире окно и вышел в соседнюю коморку.

Это была дежурка с кучей почему-то пустых банок кофе на стеллаже и страшненькая раскладушка. Ещё Ас обнаружил кое-какие консервы и скептически отдёрнул занавеску, за которой помещался полевой душ.

Что ж, неплохо. Совсем неплохо. В крайнем случае, здесь можно выдержать осаду. Внезапно у него злобно и необъяснимо заболела голова. Ощущение было объективно такое, будто кто-то вцепился в его мозг когтями. Он просто увидел эти когти – скрюченные и лакированные.

Ас шагнул туда-сюда, от пульта через порожек к банкам кофе, взялся за голову, за левую половину… тут же отдёрнул и воровато – именно-с – глянул на дверь. Там слышались бездарное хождение и громовой голос Билла, ухитрившегося включить где-то громкую связь и вещающего:

– А к Альфа Центавра в банках из-под кофе полетим.

И радостный захлёбывающийся хохот. Ну, надо же… Слышен и негромкий глас Энкиду. Но что тот говорил, командир, снова потрогавший голову, не разобрал. Похоже, парень сей негромкий. Но вот к худу ли, к добру, неведомо. Пока. Ну, по лёту разберёмся, проясним, убаюкал он себя, не ведая, что скопировал мысль Шанни.

Боль уходила по мере того, как Глобус, вертясь юлой, ускользал в синеве всё дальше и выше. Железные врата Нибиру, которые отнюдь не являлись метафорой, хотя гражданам объясняли, что в них верят только конспирологи и домохозяйки, остались внизу.

Теперь Глобус летел почти на свободе к незримой стене Большого Квадрата.

Спустя указанное время, по лесенке, поднимающейся по прямой из кухни в коридорчик, где на стене в коробке помещались классические топорик и шланг, послышались шаги. Энкиду, пришедший сюда со стороны закрытой тёмной лестницы вдоль западного полушария, остановился. По дороге он открыл пару кладовых: пристенный погреб, откуда пахнуло густым запахом зелени и лука, и ледник, где стеклянные висели туши, ужаснувшие его. Голова зверя из зазеркалья посмотрела на него невидящими глазами. Теперь он стоял в арке, ведущей в тот же коридорчик.

Золотая шапочка Шанни показалась на лестнице. Она, закинув голову, пометила его синими огоньками.

– Мы не опоздали.

– Кажется…

– А где Билл?

Энкиду постучал в дверь рубки. Голос Аса прозвучал сварливо:

– Я вас вижу. Не топчитесь, заходите.

Дверь открылась – она, к слову, была самой обычной, будто в жилые комнаты. Ас сидел в кресле и по его виду и взгляду понять, в каком он настроении, Шанни не удалось.

– Где?..

– Неизвестно. – Рапортовал Энкиду. – Я его видел мельком в прихожей. Ну, там, где дополнительный пункт управления.

Ас нахмурился.

– Я же сказал, сидеть всем в Гостиной. Что ему там, мёдом намазали?

Загрохотали шаги, и Энкиду определил, откуда они – по боковому переходу со спиральной лестницы.

Билл вломился, спуская рукава, добрый и расположенный ко всем без исключения:

– Я вас везде обыскался.

– Сядь.

– Но…

– Впредь… сядь… впредь, если я говорю – где ждать и сколько, изволь выполнять мою просьбу. Мы не на прогулке. Кстати, мы в свободном полёте. Скоро выйдем за пределы Большого Квадрата. Вы попрощались с Родиной?

Он отъехал в кресле, демонстрируя, где они находятся. Над клавиатурой, которую он закрыл задвижным стеклом, в окне в полной черноте сверкал далёкий и одинокий огонь.