Юлия Рыжкова - Саркофаг Вечности. Проклятье Богов

Лежала я на кровати, в маленькой комнатке и староватой женщиной возле. Помещение было как-то очень приветливо, а запахи которые стояли в комнате были очень знакомы, даже родными. Было немного странно, что здесь я чувствую себя совершенно спокойно. Женщина сидела на краю лажа и смотрела в пол, поглаживая мои волосы.

– Извините, – прошептала я чуть слышно, – Могу я спросить кто вы и где нахожусь? – немного раздумывая, она улыбнулась.

– Я за тобой наблюдала, дитя мое. Искала. Давно хотела удивиться с тобой. – она вновь мило улыбнулась и протянула глиняную чашку горячего напитка. Он пах корицей и апельсином, но на вкус был как тухлая вода.

Сделав пару глотков, я поморщилась от тошнотворного вкуса похожего на протухшие овощи:

– Фу! Что это? – я зажмурилась и даже думать не хотела на кого я похожа с такой физиономией.

– Этот раствор для исцеления. Да, он ужасен на вкус, но зато эффективен. Тебе нужно больше пить его.

– Извините, но… Где я?

Улыбка женщины стала шире:

– Меня зовут Ахиб. – в ее глазах проскользнула искра доброты отчего на душе мне пришел покой, – Я знала твою мать. Она была хорошей женщиной, но была вынуждена убегать от твоего отца. – она отпила немного жидкости, – Если бы она была сейчас жива, страдала бы в муках. Она умерла бы от руки фараона. Я не хочу этого говорить, но наверное все же лучше, что она ушла раньше. Ее судьба ужасна… – опустив голову, она закрыла глаза и прошептала еле слышную молитву.

Я сидела неподвижно пока она закончит мольбу, но она остановилась в середине:

– Я не смогла найти тебя, когда твою мать забрали разбойники. Мне не дали сделать это Боги. Они сказали, что все должно было сбыться так. Не кто не может противостоять тому, что прописано судьбой дорогая.

Слезы сами начали литься рекой и я взахлеб начала рыдать, вспоминая слова отца:

– Отец сказал мне, что моя мать отказалась от меня и уехала из страны.

Ахиб помотала головой:

– Нет дитя. Все было совершенно не так. Хочешь я расскажу тебе как все было? Ты должна знать правду. Так или иначе, твой отец тебе не родной.

– Но… Кто тогда? Я сирота?

Улыбка Ахиб стала немного усталой:

– Дорогая, ты не сирота. У тебя есть я и твой внутренний мир, которому нужно помочь освоиться в реальности.

Словно поняв слова Ахиб, сердце забилось в бешеном ритме и внутри встал тяжкий комок.

– Я тебе все расскажу.

За это время я научилась некоторым приемам самозащиты, обучению грамматики и письменности. Ахиб учила меня всему чего я хотела и была рада каждому моему «подвигу» в разных областях: математики и стрельбе. Спустя полгода она стала мне родной. Любовь матери – то, что мне не хватало больше всего на свете, мне дала Ахиб.

Мы стояли посреди глухой пустыни не далеко от дома:

– Смотри, эта стрела должна попасть в вон то дерево. – она указала пальцем на сухую корягу посреди пустыни за километр от них. По мнению Ахиб, там и правда стояла коряга.

Прищурившись, я не видела ничего кроме чистого горизонта, вдоль которого ложились пески:

– Но ведь там ничего нет. Как я могу попасть в цель, которой не вижу?

Ахиб положила свою руку на мое плечо:

– Главное желание и упорство, а остальное подскажет твоя душа.

Ахиб указала пальцем в цель и словно по команде, подняла лук.

Жаркое солнце обжигало глаза и резало от их сияния. Закрыв один глаз, я искала цель. Но это было так же бесполезно, как в темноте попасть ниткой в иглу. Второй глаз был еле открыт, но уже болел и вдруг на секунды две солнце ослепило меня. И стрельнув из лука, я упала на колени. Закрывая глаза ладонями я видела плывущие черные круги с голубоватыми пятнами.

Руки Ахиб не чувствовалось, она ушла. Приоткрыв на секунду глаза, я осмотрела пустыню, но женщины рядом не оказалось. Глаза стали жечь сильнее и потекли слезы. Они шли слишком быстро и не успевая протереть лицо, я потерялась от увиденного. Вместо слез, все руки у нее были в крови, как и лицо. Задрожав от страха мне не оставалось нечего кроме как закричать и тут же отовсюду подул сильный ветер. Песок поднялся в вверх, а липкая кровь притягивая к себе мелкие крупицы, обложило все лицо и руки.

– Ахиб! – горло начало сушить от песка.

Ветер дул, но все звуки на миг приглушились и зазвучала музыка из сна. Она играла красивую, нежную мелодию под которую захотелось спать. Усыпляющие ноты взяли рассудок под власть и я упала на землю без сознания. А ветер начинал стихать.