Денис Шулепов - Сорока

– Только не кури, парень, не кури, ладно!

Аркаша, полностью обескураженный неслыханной наглостью, смотрел на руки, державшие его. Потом посмотрел на мужичонка и врезал тому в челюсть. Мужичонка упал, но быстро подобрался и отполз на расстояние. А Аркаша стоял, вперив мутно-злой взгляд в поверженного противника. Мужичонка ладонью вытер кровь с разбитой губы и прошамкал:

– Я ж по-доброму… я ж… а ты, гад…

– Пошёл ты! – взревел Аркаша.

Мужичонка проворно вскочил на ноги и побежал, выкрикнув на прощание: «гадёныш!»

– Ах ты… – Аркаша пнул воздух, крутанулся и грохнулся спиной на асфальт. Секунды две нечем было дышать. Согнувшись пополам, он закашлялся. Очухавшись, проверил, цела ли бутылка. Рассмеялся. Потом вспомнил, что ему не до веселья. Оглядел пустую улицу, пытаясь сориентироваться куда же он приволок свою пьяную задницу. Медленно, размахивая руками в поисках опоры, Аркаша встал. И продолжил путь в парк.

Он забрёл в отдаленную часть парка, куда ведут заросшие и забытые тропки. Туда, где было их с Леной место встреч. Впервые они открыли его для себя около месяца назад, забредя случайно. И с тех пор назначали тут свидания. Романтично, хотя бы от сознания того, что у них есть своё место встреч , неведомое друзьям.

Аркаша уселся на скамейку. И раскупорил водку. Если кто-нибудь полгода назад сказал бы, что он из-за девчонки вот так себя поведёт, рассмеялся бы в лицо. Аркаша, сидя на их скамейке, уже сожалел, что ударил Лену. Простит ли она его?

«Идиот, это ещё кто из вас должен кого прощать! А?» – вернулся голос. Голос не был похож на тот, что он слышал однажды ночью. Этот голос больше походил на бесшабашного мальчишку, шкодника. – «Это кто припёрся на рогах в сопровождении каких-то нимродов, да ещё в пиджаке не по плечам, ты что ли?»

– Нет, ни я…

«Что ж ты себя коришь?»

– Не дело это – бабу бить, – Сейчас, среди ночи, в парковой глуши, он не боялся казаться шизофреником, ни в том состоянии, чтобы бояться кустов и мерзавца в башке.

«Ой, сколько благородства! Прям рыцарь Рвиное Сердце!»

– Сдохни! – Аркаша глотнул водки, пролив часть на себя.

«Вот это правильно! Лучше быть злым, чем размазней! Ругай меня, ругай!»

– Ур-р-од!

«Да, да! Урод я, падаль, изгой, аутсайдер! Кто ещё, а?»

– Кто бы ни был – ты – это я, поэтому з-заткнись, пока я с собой чего-нибудь не сделал, о… окей?!

Голос пропал. Аркаша сидел, прислушиваясь, действительно ль сгинул пакостный нахалёнок. Вроде тихо.

Аркашу вконец развезло. И он, растянувшись на грязной скамейке, уснул. Пальцы разжались, выпуская из рук ополовиненную бутылку. Единственная сохранившаяся сигарета за правым ухом сломалась, когда он подложил руку под голову.

Ему снились кошмары, о которых он даже не вспомнит, когда проснётся. Ему просто будет не до них. Он проснётся с ужасной головной болью и с запоздалым чувством стыда и заботы: а как же там мама?

Его разбудит дождь, начавшийся в 6.54 утра.

Он лежит на кровати третий час к ряду. В комнату никто не заходит. Он никого не хочет видеть. И все оставили тщетные попытки узнать, что с ним случилось, и где он был ночь. Лишь внешний вид, больше напоминающий бездомного бродягу, позволял сделать предположения о его ночных приключениях; оставалась главная загадка – что послужило причиной неординарной выходки? Должно быть что-то из ряда вон… И тут Катьке пришла мысль: а правильно они ставят вопрос? Может здесь больше подходит ни «что послужило», а «кто послужил»? Они всей семьей переглянулись и, не сговариваясь, ринулись к телефону, набирать номер Макса и Лены.

Лена долго стояла, держась за покрасневшую щеку, глядя на удаляющуюся фигуру Аркаши. Ей почему-то остро почудилось, что она не увидит его больше, что что-то между ними сломалось, что-то… Она посмотрела на небо – то не предвещало скорой радуги – сдерживая слёзы. Ей сделалось нестерпимо жаль себя. Она больно закусила предательски задрожавшую губу и, спотыкаясь на ровном месте, побрела домой.

У порога ждала мама, приготовившаяся обрушить на дочь каскад нотаций и порицаний. Но, увидев ту в слезах, сердце матери облилось кровью:

– Господи, дочка, что случилось?

«Тот же вопрос мне задал с утра и Аркаша…» – подумала Лена и всхлипнула.

– Мам, завтра, ладно? – и добавила. – У меня всё нормально, правда.

– Аркаша просил позвонить, извёлся весь.