Alejandro Arancibia - San Coronado

–Черт бы вас побрал с вашим престолонаследием! Ну введите закон какой-то что ли, вы же власть в конце концов!

–Эскритуру о престолонаследии формально может поменять только король Испании и то, только в случае изменения испанских актов о престолонаследии. Мы уже прорабатывали этот вопрос – в том числе и с посольством Испании.

–Так станьте республикой, наконец, если монархия вам не подходит!

–И тогда Бернардо точно станет всенародно избранным президентом.– ответил Рамон.– А мы займем место в королевской усыпальнице. Все втроем, вместе с мамой.

–Кстати как себя чувствует ее величество?

–Неважно. У нее последнее время неважно с сердцем, она в клинике, в Лондоне. Мы стараемся, как можем, оградить ее от этих проблем, – ответила Исабель. – Честно говоря, ее состояние ухудшается с каждым днем. Послушай, ты что – не понял? Бернардо максимально возможно перекрыл поток средств в бюджет – порт на работает, дороги перекрыты, с Панамериканы уже год как нет транзита после исчезновения нескольких грузов, деньги за концессии не поступают, полиция на его содержании вся, кроме столичного округа и то только потому, что префект – друг отца, армейские части западной зоны тоже под вопросом, сельхозпоставки продуктов перекрыты cocaleros, медикаменты не закупаются уже второй месяц, лечение в госпиталях и больницах – фикция, частные клиники обслуживают только по знакомству, персонал иностранных банков покидает страну, перебои с электричеством – тебе мало?! Мы на вулкане, ты понимаешь?

–Понимаю. Но что изменит… м-м-м твой ход с замужеством? Понятно, что матримониальные претензии Бернардо резко пойдут на убыль, но в остальном? Он что, в качестве свадебного подарка кардинально изменит свои действия? Или все-таки наоборот? Исабель, быть четвертым в вашей усыпальнице мне совсем не улыбается!

–Ты финансист, – глаза Исабель были холодны, а лицо обрело неожиданную твердость. – Ты мой друг. Ты меня уже однажды буквально спас, рискуя собой. Я тебе верю, наконец.

–Исабель, дорогая, финансы предприятия, даже большого, не идут ни в какое сравнение с управлением финансами государства. Это – не мой уровень, слишком велика ответственность и масштаб. Да и потом, проблема лежит не в финансовой плоскости, она скорее относится к компетенции Рамона и его головорезов, нет?

–Мои tigreros не головорезы, Алекс. Они бойцы. Они преданы мне.

–Вот и прекрасно! Чудненько! Отсылаешь группу в район дислокации Бернардо, проводите операцию – и, как говорится, нет человека – нет проблемы. Надеюсь, я не слишком циничен, господа?

–Ничуть, – спокойный голос Исабель отдавал металлом. – Рамон уже работает над этим. Но пойми – я повторю ситуацию с мамой – женщин в качестве правителя в этой стране не воспринимает, никто. Мне всего 26, и я здесь никто, это тебе ясно?! Несмотря на мои титулы! Несмотря ни на что!

–Послушай, Исабель, но есть ведь примеры – Железная леди, Ангела Меркель, в Аргентине тоже женщина-президент, кажется....

–Им не 26 лет и они не в Сан Коронадо! Их не может безнаказанно убить муж! Они не обязаны носить вечный траур по супругу! За ними багаж капитала и преданных им людей, а я могу здесь и сейчас верить только тебе и Рамону!

–_ Исабель, будь разумной. Ты говоришь, тебя не воспримет никто. Хорошо. Как воспримут меня в этой роли твоего мужа? Как гринго, которому повезло в этой жизни сорвать куш? Я-то тоже никто в этой стране. Я даже просто не коренной креол-латиноамериканец. Soy ruso, Isabel. Ruso. Да и потом – что я могу сделать для государства? Для государства, Исабель! К тому же у меня тоже есть близкие в моей стране – друзья, супруга, пусть и бывшая, дочь, мама, как и у тебя – как я буду выглядеть перед ними? Сумасшедшим? Уверяю тебя, душевного комфорта мне это не прибавит.

–Алекс, пойми, – голос Исабель был уже опустошенным, – всем в этой жизни предоставляется шанс. Один. Раз в жизни. Мне. Тебе. Рамону. Маме. Людям, которые живут в нищете. Мы не устроим им золотой век, но даже если умрут от голода не десять ребятишек, а девять – это шанс для всех десяти, так? Пойми, я верю тебе и я верю в тебя. И в себя. И в Рамона. Только это меня поддерживает. Не отказывайся.

–Хорошо, Исабель. Я не буду отказываться. Сразу отказываться. Я обязан все обдумать. Это все слишком неожиданно и очень серьезно. Дай мне время. Просто время. Не буду тебя обнадеживать – скорее всего я отвечу «нет». Но я должен подумать.

–Подумать как сохранить лицо? – Да-а, в проницательности ей не откажешь. – Ну подумай. По крайней мере один день у тебя есть. До того, как я вычеркну тебя из своих друзей. Думай. Тебя отвезут.