Эльмира Алейникова - Москвичка. Детективная история

Он взял за руку неизвестно откуда взявшегося Серёжку, который, перекинув через плечо чёрную накачанную камеру от колеса легковушки, стоял у калитки в ожидании взрослых.

– Вы идите, я догоню. Двери закрою, а то Ирка спит и всё нараспашку. Заходи кто хочет, – Клава вытирала тыльной стороной ладони пьяные слёзы.

Солнце почти зашло, и жара понемногу спадала. Проехавшая по пыльным дорогам посёлка поливалка немного остудила раскалившийся асфальт, который теперь отдавал накопившееся за день тёпло прохожим. Настя гордо шла впереди компании с полотенцем, перекинутым через руку, словно королева со шлейфом от платья; трое мужчин и мальчишка шли поодаль, оживлённо о чём-то беседуя.

Яркий сарафан облегал ладную фигурку Москвички, обнажая покатые плечи, успевшие немного обгореть под горячим азиатским солнцем. Волосы спадали вниз густой волной, закрывая не только спину, но и часть ног. Пластмассовые желтые шлепки, украшенные подсолнухами, гулко стучали по асфальту, привлекая внимание немногочисленных прохожих. Люди с любопытством разглядывали красавицу, однако, заметив остальных, осуждающе качали головами. Ни Сашок, ни Петька, ни Рифат не пользовались большим уважением среди односельчан, прославившись как бездельники, лоботрясы и драчуны. Рифат же, отсидев в колонии для малолеток почти два года, считался вообще отъявленным бандитом. И, хотя все трое официально где-то работали, а вернее, числились, часто их можно было увидеть среди бела дня болтающимися без дела. Весть о Москвичке, швыряющейся деньгами и живущей у непутёвой Киямихи, уже облетела посёлок, поэтому, увидев её в окружении местных хулиганов, жители смотрели неодобрительно.

По дороге компания зашла в поселковый магазин и купила пять бутылок белого столового вина, столько же минеральной воды, блок болгарских сигарет «Родопи», штук десять плавленных сырков «Дружба», литровую банку соленых помидоров, две буханки белого хлеба и плитку шоколада «Дорожный». За всё расплатилась Настя, достав свёрнутые в трубочку купюры из кармана своего цветастого сарафана. Шоколадку она тут же отдала довольному Серёжке, который, торопливо развернув фольгу, с радостью вгрызся в жёсткую плитку острыми зубами хорька. По пути компанию нагнала запыхавшаяся Марина. В руках она несла вязаную из белых капроновых ниток авоську, наполненную огурцами.

– Ты откуда столько огурчиков надыбала? – присвистнул Рифат, забирая авоську из рук подруги.

– У тётки… в огороде.., конечно, – Марина запыхалась от быстрой ходьбы, поэтому говорила с интервалами.

– Настучит она тебе по кумполу за огурцы, – заметила парень. – А соль прихватила?

– И соль, и хлеб, и чеснок. Даже стаканы взяла, а то в прошлый раз пришлось пить из горлышка. А вы что купили? – полюбопытствовала Марина.

– Во! – Петька приоткрыл чёрную кирзовую сумку, в которой нёс бутылки и закуску.

– Класс! Устроим пикник! – девушка аж зажмурилась от удовольствия в предвкушении приятных посиделок у прохладной воды в тени прибрежных тугаев.

– Кого устроим? – не понял её радости Рифат и подозрительно посмотрел на любовницу. – Я тебе устрою! Смотри у меня, коза!

– Ой, ну ты вообще, Риф! Пикник, значит что-то вроде гулянки на природе. – Марина засмеялась, взяв под руку сердитого ухажера.

– Ну, так бы и сказала, что на природе жратуха будет. А то… Я же тебе говорил, у меня пять классов и три ко…, как это правильно, коридора. Остальные классы на зоне. Мы народ простой, ваших учёных слов не знаем, – и пихнул локтем Сашка, идущего рядом, ища у него поддержки.

– Не знаю, Риф, я там не был. Пока ты на зоне учился, я в армии служил в Сибири, – Сашок протрезвел и шёл за Настей, внимательно глядя под свои длинные ноги. – И вообще, башка трещит у меня чего-то… Похмелье что ли?

– Ща, придём на Дарью и первым делом тяпнем по сто грамм, – вклинился Петька. – Жалко только, что водяры не взяли. Вино – что? Вино – вода. Для женщин напиток. Водки бы надо было купить.

– Надо было купить. Кто тебе мешал? – спросила Настя, не оглядываясь.

– Так это… Деньги-то кончились у меня, – Петька поднял сумку и поставил на плечо, чтобы удобнее было нести. – А так мне не жалко.

Все замолчали. Денег не было ни у кого, кроме как у приезжей москвички, которая вчера продала армянину-ювелиру, что сидел в будке на городском базаре, свои серьги с жемчугом за целых двести рублей. Армянин долго торговался, но, в конце концов, отсчитал две сотни красными десятками и попытался пригласить Настю в ресторан, накрыв волосатой рукой её руку с пучком десяток. Девушка аккуратно сняла его руку со своей и, глядя ему прямо в глаза, стальным голосом отчеканила: «Нет, дядя. В другой раз покувыркаемся, когда дашь хорошую цену за цацки. Ты и так наварился с меня хорошо, хватит с тебя на пока». Сашок, стоявший рядом с ней, было напрягся, но Настя, взяв его под руку, увлекла к воротам базара, пряча деньги в лакированный красный кошелёк. Тогда он ещё удивился, как она жёстко и со знанием дела отбрила ювелира, но потом забыл, увлечённый всеобщим весельем в доме Киямихи. Сейчас вдруг вспомнил и снова подивился. Прибавив шагу, чтобы идти наравне с девушкой, спросил: