Эльмира Алейникова - Жена вождя выходит на охоту. Роман

Иллюстратор Камила Акмаева

© Эльмира Алейникова, 2018

© Камила Акмаева, иллюстрации, 2018

ISBN 978-5-4490-7504-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Кипя от злости, вжимаю педаль газа в пол так, что машина не едет, а летит по пустынной дороге, мягко подпрыгивая на многочисленных «спящих полицейских». Ветер из открытого окна холодит разгорячённое лицо и путает и без того непослушные пряди, но и он не может помочь мне успокоиться и сбавить обороты. С остервенением крутя баранку, чтобы не попасть в глубокие выбоины, заполненные дождевой водой, матерюсь во весь голос, в очередной раз рассказывая мужу о том, что я думаю о нём, его мамочке и об этом осточертевшем дурацком городе, в котором за десять лет, что я здесь осела, так и не установили светофоры на перекрестках. Я не говорю о тех нескольких мигающих невпопад недоразумениях в центре, на которые никто никогда не обращает внимания. Ору специально на русском языке, прекрасно зная, что Джонатан не поймёт ни одного моего слова. И вообще, я не уверена, что муж меня слушает, только это не имеет никакого значения. Мне нужно просто-напросто выговориться. И для этого он подходит лучше всего. Во-первых, ни черта не понимает по-русски; во-вторых, не видит моего искажённого и красного от злости лица, так как говорим мы по телефону, подключенному к радиоприёмнику; а в-третьих, я знаю, что он не рассердится, а наоборот, придя вечером с работы, будет особенно предупредителен со мной, словно с неразумным подростком, переживающим пубертатный период. Так почему бы не поорать и не выплеснуть накопившуюся досаду? Последствий не будет, так что вперед, Ольга! И я визжу как раненый кабан, не стесняясь в выборе выражений. Вот оно – филологическое образование! Не подводит, подсовывая вовремя фразы одна другой красноречивее и витиеватее, в которых что ни ругательство, то про мать его…

Взбесилась я сегодня именно из-за неё, его матери. Заезжая утром во двор, где расположился детский сад, с близнецами Мими и Томи, первое, что я увидела на игровой площадке, была «красная гора», машущая мне обеими руками. В красном шёлковом платье и такого же цвета широкополой шляпе, разлюбимая свекровь Жанет не просто бросалась в глаза на фоне спокойной зелени сада, а приковывала взгляды. Не успела я припарковаться, как «красная гора» довольно резво для её комплекции соскочила с места и засеменила навстречу, сложив густо накрашенные губы «бантиком» и широко расставив руки. На одной висела, о, боже, ярко-красная лакированная сумка. Ни дать ни взять, пожарник! Только вместо огнетушителя на руке болтается огромная торба. Мими и Томи с радостным визгом побежали к Жанет, которая, потискав и расцеловав их, сначала оставила вульгарные отпечатки помады на детских смуглых щёчках, а затем, достав платочек и послюнявив его, стала усердно вытирать следы поцелуев, чем вызвала слёзы Мими, которой не понравилось, как бабка тёрла её нежную кожу. Но та уже вытаскивала из недр своей красной сумки шоколадки в блестящих обёртках. Дети, быстро похватав сладости, прильнули к своей бабуле, прекрасно зная, хитрецы, что я буду протестовать против шоколада. Стараясь не показывать вида, что злюсь, я попыталась уговорить близнецов не брать угощение с собой в группу. Они заартачились, а бабуля вступилась за них, одарив меня таким сердитым взглядом, что я почти сдалась, но, представив лимонно-кислое лицо воспитательницы фрау Крюгер при виде шоколада в руках Мими и Томи, содрогнулась от ужаса и пошла на второй заход, уговаривая малышей отдать сладости мне на хранение до вечера. Дело в том, что в детском саду господствовала антисахарная политика, и фрау Крюгер, категорически запрещала детям приносить из дома сладости. В конце концов, мне удалось конфисковать сладкую контрабанду и впихнуть упиравшихся детей в комнату, где у разноцветных ящичков воспитанников поджидала чопорная преподавательница с акульей улыбкой на вытянутом лице. Свекровь скромно осталась ждать меня снаружи, видимо, боясь попадаться на глаза «той вредной немке», как она окрестила воспитательницу и с которой уже успела поцапаться не один, кстати, раз.

Сделав вид, что ничего не произошло, Жанет защебетала со мной на кисвахили, прекрасно зная, что я плохо понимаю этот язык.