Алексей Кочергин - Вектор движения. Приключения

Ивану опять пришлось поучаствовать в грузоперевозках в качестве тягловой силы. В конце концов, доставили ящики и пьяненького начальника по назначению. Иван не переживал за его судьбу – никто прораба узкоколейки в вагоне даже пальцем не тронет. Да и охранников тоже, так как каждый каторжанин четко понимает, что через определённое время окажется тет-а-тет с дотошным следователем-дознавателем в неуютном служебном кабинете. И там, охотно и без принуждения, расскажет всё, как было, не утаивая ни одной детали, ибо при таком количестве свидетелей любая ложь в лишние пять лет заключения выльется влёгкую.

В штабном вагоне шли последние приготовления к побегу. Участники предстоящего маршрута по тылам недавно горячо любимой Родины, а теперь уже вероятного противника, в крайний раз подгоняли вещевые мешки и одежду. Пользуясь суетой, Иван, не стесняясь, подобрал парочку теплых портянок и запасные валенки. Ну и ёще по мелочам прибарахлился. Навернул от души миску ароматной питательной каши. Чайку вдоволь напился из чьей-то кружки, когда ёще придётся, кто ведает? Наконец бойцы завершили все приготовления к столь серьёзному переходу. Присели на дорожку, по старому русскому обычаю, имеющему сугубо прикладное значение – собраться с мыслями, вспомнить всё ли взято, всё ли сделано. Помолчали.

– Ну ладно, друзья. С Богом, – мягко, как-то не по уставу, вымолвил Командор. Но потом продолжил уже стальным голосом: – Филиппов! Ваша пятерка первая. В центре – машинисты.

«Понятно, почему рюкзаков тринадцать, – до Ивана стала доходить и эта рокировочка командира. – Машинистов он забирает с собой, назад состав вести будет некому. И насколько он застрянет среди столь „симпатичного“ ландшафта? Как скоро его занесёт снегом по самые крыши вагонов? Нет, здесь оставаться явно не айс. Пожалуй, самое время проситься на борт уходящего судна».

– Товарищ командир, разрешите обратиться?

– Слушаю вас. Только коротко.

– Разрешите идти с вами. Я экипирован. Здоров. Разбираюсь в технике сложных переходов…

– В каких войсках служили? – перебил его офицер.

«Чего отвечать-то военному? Ляпни я сейчас „Псковская десантно-штурмовая дивизия, спортрота“, посмотрит как на сумасшедшего. А начни выдумывать – уличит во лжи уже на втором слове. Я ж ни ухом, ни рылом: что тут, где тут и кто тут…»

Пока эти мысли лихорадочно толпились в черепной коробке Ивана, офицер по своему расценил паузу и вынес приговор:

– Нет. Взять не могу, – повернулся и пошёл за своим отрядом.

«Бежать следом и умолять не бросать малыша в таком нехорошем месте с такими плохими дядями? Никакого нет смысла в подобных унижениях, да и гонор не позволяет. Тем паче, прикрывать спину командира встал на тропу такой жилистый громила, что и близко подойти к опекаемому не позволит. Ишь как глазищами зыркает. Аки волк полярный, одно только, клыки не скалит».

– Эх, так вот ты какая машинка губозакаточная! – процедил Иван вслед уходящим в снежную круговерть беглецам. – Скатертью, вам, хлопцы, дорога.

Путешествие в тысячу миль начинается с одного шага.

Китайская мудрость

«Что ж делать-то мне теперь? Как жизнь горемычную обустраивать в этом суровом негостеприимном прошлом?» – невесёлые вопросы вставали в полный рост пред невольным путешественником во времени. Было от чего впасть в уныние. – На пересмотр моего дела надеяться не приходится – благо историю сталинских репрессий я знаю неплохо. К тому же, политическим заключенным сокращение срока в Норлаге не полагалось. А ведь впереди война. Условия содержания, по понятным причинам, резко ухудшатся. Нормы выработки, наоборот, возрастут. «Всё для фронта, всё для победы». И ведь не поспоришь! Даже если я и дотяну до окончания срока, на выходе добавят ещё пятёрочку – надо ж кому-то никель добывать. Или на поселение определят, что невелика разница. Допустим, мне даже паспорт выдадут и что? Куда дёрнешься, если в нём красуется отметка ограничения места жительства размерами с город Норильск? Лишь в далёком пятьдесят третьем светит амнистия. Эх, жизнь – индейка, судьба – копейка…»

Может и смирился бы Иван со своим положением, но одно дело – возводить гигант индустрии для страны, своего народа, и совсем другое – вкалывать заключенным на строительстве комбината, который, в свое время, будет принадлежать человеку, тратящему прибыль на приобретение иностранных спортивных команд. А чинуши предстоящей контрреволюции наварят баснословные барыши с этой, возведенной такими потом и кровью, экономической мощи, да по забугорным банкам распихают. Дойдёт до того, что собачек своих на личных лайнерах по разным выставкам в турне отправлять удумают. Нет, четкое знание такого будущего никак не позволяло Ивану принять как непреклонную данность подобную жизненную перспективу.