Богдан Анциферов - Иезекииль

В небольшом зале, стены которого были покрыты поразительными костяными мозаиками, царил лёгкий полумрак, полностью скрывавший детальный облик тех одиннадцати демонов, что сидели сейчас за большим круглым столом цвета ночи и, судя по всему, чего-то очень долго ждали, ибо воздух между ними буквально содрогался от их всеми силами сдерживаемых эмоций.

Однако, когда стало казаться, что ещё пара мгновений и все эти эмоции достигнут своего пика и выплеснутся наружу, полумрак зала вдруг резко прорезала узкая полоса света, в котором медленно появился последний участник собрания всех глав демонических домов.

Итак, новоприбывший двенадцатый участник собрания был высок и почти на голову превосходил всех сидящих за столом. Облачённый в свои иссиня-чёрные одежды, закрывающие практически всё его тело, а так же подчёркивающие его неестественно бледную кожу и длинные, доходящие до пояса волосы цвета серебра, он неспешно шёл к столу, мрак вокруг которого теперь постепенно сгущался.

– Ты заставил нас ждать, Верон, – нарушая уже ставшую обыденной тишину, произнёс скрипучий голос сразу же после того, как двенадцатый занял своё место среди собравшихся.

– Леарн, друг мой, ты прекрасно знаешь, что наш создатель не очень-то пунктуален, поэтому давай оставим эту тему, – после ранящих слух звуков, исторгнутых до этого его предшественником, голос Верона прозвучал подобно музыке и мгновенно смог слегка успокоить собравшихся.

– Да и к тому же, – немного помолчав, продолжил тем временем двенадцатый. – Мне нужно было о многом подумать, прежде чем идти сюда.

Последние слова, каким бы тоном они ни были произнесены, вновь накалили обстановку в зале, поняв это, Верон впервые улыбнулся, обнажая свои белые, треугольные зубы.

– И чего же теперь хочет от нас создатель? – вопросил вдруг новый голос, медленно возникший из ниоткуда и при этом невольно заставляющий всех собравшихся снова прийти в относительно спокойное состояние.

– Шарона? – спустя несколько мгновений раздумий и сомнений, заговорил наконец Верон, голос которого, прежде размеренный и спокойный, дрожал сейчас от еле сдерживаемого гнева. – Но, как это возможно? Ведь я же слышал, что ты погибла от руки какого-то безумца, проникшего в твою обитель пару дней назад…

И, сказав это, демон тут же попытался хоть как-то успокоиться и вновь прийти в норму, однако, как только он произнёс своё последнее слово, мрак неподалёку от него вдруг резко расступился, после чего крохотный огонёк, вспыхнувший, как оказалось, на кончике изящного пальца Шароны, неспешно осветил её прекрасное лицо, на котором красовался лишь один единственный и едва заметный шрам.

– Увы, брат, до тебя дошла лишь часть правды, – с наигранным сожалением в голосе произнесла тем временем демонесса, гася при этом единственный источник света и вновь погружаясь во мрак.

– Рад это слышать, – с трудом сдерживая свои истинные эмоции, тут же ответил Верон, однако голос его всё так же дрожал от гнева.

– Так чего всё-таки хочет от нас создатель? – заговорил Леарн, вновь раня слух каждого из присутствующих.

– Оо, сущих пустяков, – словно ожидая этого вопроса, ответил Верон всё тем же слегка подрагивающим голосом. – На этот раз создатель приказывает нам найти нескольких достойных, дабы те отправились прямиком на Проклятый архипелаг и отыскали там осколки его давнего врага – Валуума.

Внезапно в зале воцарилась неестественная тишина.

Проклятый архипелаг и Валуум. Каждое из этих слов было прекрасно знакомо всем собравшимся демонам, ровно как и сковывающий их тела страх, что всякий раз возникал при их произнесении.

– Так значит, это правда, и создатель всерьёз вознамерился вернуть это создание в мир? – наконец осмелился произнести Леарн, голос которого теперь периодически переходил на шёпот.

– Не задавай вопросы, на которые знаешь ответ, – тут же медленно ответил Верон, а затем, немного помолчав, продолжил уже шёпотом. —Да и к тому же, если он и вправду задумал это, то что мы можем сделать?

И, закончив говорить, демон вдруг сделал какое-то неуловимое движение своей левой рукой, сокрытой от глаз посторонних, дабы наконец-то почувствовать, как большинство собравшихся начали незаметно перешёптываться друг с другом, активно обсуждая услышанное. Однако, стоило осознанию этого факта начать становиться для Верона прекраснейшим из ощущений, которому он почти поддался, в зале вдруг прозвучали следующие слова…