Карл Петерс - Операция «Эмин-паша». Том II. Германский конкистадор в Восточной Африке

Меня не оставляли скорбные размышления об этом завершении 1889 года, когда к полуночи радостные крики внезапно раздались с южной стороны лагеря, и сразу после этого галла по имени Мандутто, был торжественно препровожден ко мне несколькими носильщиками. Он только что вернулся из своей экспедиции на юго-запад, и на плечах принес два кувшина с водой. «Мандутто нашел воду», – радостная весть, которая передавалась из уст в уста по всему лагерю и внезапно превратила общую меланхолию в оживленное состояние радости.

С сердцем, полным благодарности, я теперь успокоился. Чудесным образом эта опасность также была предотвращена; и в полной уверенности в завтрашнем дне я заснул и проснулся в 1890 году.

Вода, обнаруженная Мандутто, была принесена из тропического бассейна на склоне западной окраины плато Лейкипия. Пруд был спрятан в скалах, в густой траве и, таким образом, будучи не подвержен прямому воздействию лучей солнца, сохранился и не высох полностью. К этому пруду, который находился примерно в четырех милях от нашего лагеря в юго-западном направлении, я перенес свой лагерь утром 1 января, и там я снова провел день отдыха, прежде чем следующим утром совершить марш к реке Гуасо-Тьен. Холодный ветер свистел с севера, была настоящая январская погода; но у нас была вода! Мы могли пить какао и варить суп. В тот день я начал писать отчет о пребывании экспедиции в Масаиленде.

Мы были теперь на высоте более восьми тысяч футов (2400 м) над уровнем моря и на следующее утро пошли на запад по понижающемуся склону плато Лейкипия.

Когда после марша я сидел в своей палатке, мне доложили, что в окрестностях есть люди, которые, по-видимому, хотели вступить с нами в контакт. Я знаками подозвал их и обнаружил, что это были молодые вандоробо.

«Вы знаете путь к Гуасу-Тьян?» – спросил я их, когда они освоились в моем лагере.

«Гуасо-Тьян очень близко», – сказали они.

«Он течет к Баринго, не так ли?»

«Баринго находится вон там». Они указали на северо-запад.

«Тогда эта гора, которую мы видим, вероятно, Донго Гелеша?»

Они знаками ответили утвердительно, явно поразившись тем, что я знаю это название.

«Теперь я скажу вам кое-что, мои хорошие вандоробо. Вы должны показать мне путь к Гуасу-Тьену и к Немпсу. Взамен я дам вам одного вола и красивую одежду, когда мы прибудем в Немпс».

Они смотрели друг на друга и, похоже, были не склонны соглашаться с этими предложениями. Поэтому я продолжил:

«Откуда я родом, это обычай показывать дорогу незнакомым людям, которые приходят в страну. Тот, кто не делает этого по своей собственной воле, будет вынужден это делать. Вы не склонны следовать нашим обычаям. Поэтому я должен попросить вас спать ночью с моими сомалийцами, чтобы вы тайно не скрылись в темноте и тумане. В остальном вы получите хорошее обхождение».

Когда, несмотря на мои дружеские слова, двое мужчин внезапно попытались сбежать, они были схвачены сомалийцами и связаны. На следующий день мы прошли с ними в Немпс, откуда им разрешили вернуться в свое племя с богатыми подарками. Таким образом, главная забота прошлой недели была преодолена, и сегодня я впервые с нетерпением ожидал легкого продолжения нашей экспедиции.

На следующее утро мы пересекли западную окраину Лейкипии при помощи двух проводников вандоробо. Сначала мы проходили через сгоревшие и запутанные кустарники, а затем на запад, по широкому пути вниз по склону.

Вдруг вся колонна разразилась громким криком восторга. Перед нами открылась зеленая долина, в которую плато Лейкипия обрывалось перпендикулярно вниз. Вдоль этой долины петляла река Гуасо-Тьен. Таким образом, мы достигли речного района озера Баринго. Мы оставили позади грубое и негостеприимное плато Лейкипии, и, вероятно, навсегда, избавились от тревог, доставляемых нам борьбой с масаями.

Через траву высотой в человеческий рост мы за четверть часа достигли Гуасо-Тьен. Река была, по большей части, пересохшей, и только в местах, где высокие тростники укрывали русло от солнечных лучей, было немного воды, которой караван утолил жажду. Я решил, соответственно, пойти дальше по реке, где, согласно утверждению вандоробо, было больше воды.

Было почти три часа дня, когда мы подошли к грандиозному ущелью, где Гуао-Тьен начинает круто падать в вниз. По грубым валунам и огромным каменным скалам мы спустились вниз. Ущелье сужалось и проход стал очень узким, а затем полностью исчез, когда мы подошли к массивной скале, полностью перегораживающей русло и представляющей вертикальный обрыв, по меньшей мере, в шестьдесят футов (18 м) высотой. Это было непреодолимое препятствие для дальнейшего продвижения, и поэтому я решил вернуть колонну на ночь в место за небольшим поворотом вверх по реке, где под скалой было немного воды.