Рафаэль Мухамадеев - Ловушка для Дюпюитрена

– Господин Левинский был членом правления не только нашей компании. Но и весьма уважаемым человеком. в определенных кругах! Кроме того, он входил в состав директоров еще нескольких фирм. Очень крупных групп компаний. С мировым именем! Но об этом мало кто знал. Вы все еще не догадались, почему его хоронят рядом с вашей бывшей женой?

– Наверное, место рядом было? – торопливо высказал первое пришедшее в голову предположение собеседник.

– А!? – ахнул он от внезапной догадки. – Мое место занял?!

– Наивный вы человек, Зевакин!

Наверное, господин Левинский искренне полюбил свою очередную жену. Можно сказать последнюю любовь. Да.

Как там у Тютчева?

приятным баритоном с чувством продекламировал любитель поэзии. Приподнял темные очки, прикоснулся кончиком указательного пальца к внутреннему уголку глаза, удерживая непрошенную слезу, подышал носом и продолжил, – дальше не помню!

Он завещал в случае смерти похоронить себя с ней рядом.

– А!? Подождите, подождите! – наконец, до пораженного известием Зевакина начал доходить истинный смысл. – Вы хотите сказать, что моя святая Оксана, когда узнала о своей неизлечимой болезни ушла от меня к этому пройдохе? Из уважаемых кругов? С мировым именем! Подлому, мерзкому старикану?! К этому, – возмущенно засопел он, – к этому, – не находя подходящих слов, – к этому троеженцу! Лысому импотенту, ссущемуся в штаны?!

Это же место обещали мне! – вдруг выкрикнул фальцетом в отчаянии от такой явной несправедливости Зевакин. – На его месте должен был быть похоронен я! Что же это делается? Нет, вы только посмотрите. Везде пролезут! Без очереди!

Да я сейчас гроб открою, – пообещал он, – и задушу его у всех на глазах! Вот этими руками! – показал, как именно будет душить покойного.

– Ну-ну! Успокойтесь!

У нас есть и более приятные для вас известия. Значительную долю акций он перевел на свою жену, Оксану Григорьевну Зевакину. Которая, кстати, после заключения брака с господином Левинским не пожелала поменять свою прежнюю фамилию. Не догадываетесь почему?

Весьма значительную долю акций! – со значением подчеркнул он.

– Почему? – бессмысленно переспросил Зевакин. – А я тут причем?

– Потому что, к счастью для вас, по составленному завещанию ее законным наследником первой очереди являетесь именно вы!

А это кое-кому очень не нравится! Из высоких кругов. Очень!

Вижу, вы человек хороший, – ободряюще похлопал Бесшаров по его плечу. – Правильный. Практически не испорченный жизнью. У вас еще все впереди. Может быть.

Советую только из личной к вам симпатии поскорее написать отказ от своей доли.

Мы вас с нетерпением будем ждать. Сегодня же! Если мы не встретимся в ближайшие часы, то поймем, что вы отказываетесь от нашего выгодного предложения, и боюсь, последствия могут быть печальными. Очень! – скорбно глядя в осенние небеса, покачал головой Бесшаров.

– Мы, в свою очередь, обязуемся возместить ваши труды и некоторые необременительные хлопоты. Обдумайте и приходите.

И прошу вас никому ни слова! Silentium! [1] Молчание. Вы недавно обмолвились, что Анвар уже взял задаток?

Напуганный, оглушенный услышанным, ослепленный праведным гневом, Зевакин едва не прозевал призыва распорядителя похорон бросить землю в могилу. Расталкивая окружающих, он схватил двумя руками огромный ком земли, натужившись, приподнял и первым обрушил на крышку гроба.

В гробовой тишине раздался гулкий гром, многократным эхом отозвавшийся в небесах.

– Как переживает! – сочувственно зашептались окружающие и, чтобы не выглядеть хуже, последовали его примеру.

Удивленные члены похоронной команды впервые в жизни наблюдали, как быстро заполняется могила. Особенно усердствовали Зевакин и Колям. Мотивы их поведения были различны и известны только им самим.

– Оттащите их, наконец! Что ж они так сердце надрывают!

Вокруг стоял глухой вой.

Зевакина уводили под руки, призывая не убиваться так на могиле лучшего друга. Утешали обещаниями, что совсем вскоре они вновь повстречаются для совместной загробной жизни. Слова утешения вызывали бурный обратный эффект. Он вырывался из цепких рук, бессвязно выкрикивал что-то, хватал по дороге камни и, оборачиваясь, прицельно и метко бросал их в сторону могилы.

Раненые могильщики с трудом уворачивались от града непрерывно падающих снарядов. Вытирая кровь и слезы, громко матерились и умоляли отвести берсерка на недосягаемую позицию.