Александр Асмолов - Гера. Детектив

– Я ничего не понимаю…

– Наташ, мне очень нужно прочитать письмо отца Ксении, которое перед смертью он написал своей жене. Дело в том, что в 1914 году Ксения и ее сестра Нина с матерью Марией Георгиевной отправились в гости к английским родственникам в Букингемский дворец. Король Англии Георг V являлся двоюродным братом ее матери. Там их застала Первая мировая война, потом две революции в России. Они так и не вернулись в Питер, где в январе 1919 ее отца и еще троих Великих Князей расстреляли в Петропавловке. Это после расстрела царской семьи в Екатеринбурге в июле 1918. Георгий Михайлович в ночь перед расстрелом написал прощальное письмо Марии Георгиевне, но большевики старались это скрыть. Все документы спрятали в секретном архиве Революции, и только сейчас стало возможным дотянуться до того письма.

– Зачем тебе это? Ты же химик?

– Наташка, это же история моей страны! Она не хуже, а гораздо интереснее всех тайн Мадридского или Лондонского двора. В школе нам вдалбливают всякую чушь, написанную пришлыми, называющими себя историками. Они навешали себе званий и медалей, хотя сами ничего не открыли в истории. Только закрывают.

– Но как тебя это касается?

– Как ни странно, задевает, а вот тебя, касается очень даже.

– Что ты имеешь в виду?

– Скоро поймешь, что тебе байки рассказывать. Все равно, не поверишь.

Они умолкли, увидев, что к ним бесшумно приближалась служащая читального зала с пластиковой коробочкой.

– Бобров? – служащая поверх очков внимательно посмотрела на Геру, потом сверила его пропуск с заявкой. – Ребята, документы уникальные, вы уж поосторожнее. Вот перчатки, наденьте, пожалуйста. Копировать можно только в секретариате.

– Не беспокойтесь, – кивнули оба.

Письмо было написано красивым ровным почерком с вензелями и сложено вчетверо. Бумага немного пожелтела, но текст сохранился на удивление хорошо. С первых строк стало понятно, что письмо очень личное и трогательное, так что им даже совестно было читать эти строки, но любопытство пересилило. Любящий мужчина обращался с последними словами нежности к жене и младшей дочери. Ни упреков, ни жалоб. Письмо было так возвышенно, что у студентов навернулись слезы.

Наташка шмыгала носом и размазывала тушь на лице тыльной стороной перчаток. Гера застыл неподвижно, слегка подавшись вперед. Они перечитывали и перечитывали строки, написанные без малого век назад сильным человеком, осознававшим, что больше он никогда не увидит и не обнимет своих любимых…

Выполнив все необходимые процедуры и умывшись в комнате отдыха, они вышли на Дворцовую набережную. Свежий ветерок с Невы никак не мог успокоить вспыхнувшие эмоции. Оба, не сговариваясь, с каким-то осуждением смотрели на противоположный берег. Там, за серой полоской крепостной стены сверкал на солнце шпиль Петропавловской крепости с едва различимым силуэтом парящего ангела. Словно уловив мысли спутницы, Гера тихо произнес:

– Историю нельзя уничтожать или переписывать в угоду сиюминутным порывам. Хотя, иногда хочется… Ни одного памятника нельзя сносить, они хранители истины. Пусть даже эта история не всегда нам приятна, но другой нет, а придумывать, значит лгать себе и потомкам. Врать в граните…

– Он так любил их… – не выдержала Наташка и уткнулась лицом в плечо Геры. – За что так с ними!?

– Не только с ними, – он нежно обнял вздрагивающие плечи девушки, – всю страну перевернули… Великую державу… А сколько русских душ загубили… И все им мало…

Гера остановился, чтобы успокоиться. Глубоко вздохнул и медленно выдохнул. Спутница тоже. Засмущавшись своего откровенного порыва перед парнем, которого вчера только узнала, девушка отстранилась и смахнула слезы с ресниц.

– Никогда не была в этом здании. Только в Эрмитаже, а тут еще Малый и большой Эрмитаж.

– Позади еще здание Нового Эрмитажа, – грустно улыбнулся Гера. – Россия, как матрешка, начнешь копать, а дальше все интереснее и непонятнее… Здесь пристань. Хочешь прокатиться?

– Нет пройдемся лучше. Тут где-то неподалеку набережная Мойки.

– Направо набережная Зимней канавки, Миллионная, Зимний мост и Мойка.

– Ты часто бываешь в Питере?

– Впервые, – смущенно улыбнулся он. – Интернет позволяет побывать в интересных местах виртуально.

Они свернули к Миллионной улице, и моча прошли до Певческого моста. Широкий, мощенный плоской брусчаткой с розовым оттенком и чудесными литыми ограждениями мост, отчего-то был частично превращен в парковку, только кафешка под длинным красным тентом на несколько столиков привлекала внимание.