Александр Асмолов - Гера. Детектив

– Только с молоком, – нескромно ответил гость.

– Витек? – Родион глянул в сторону обладателя скрипучего голоса и тот утвердительно кивнул в ответ. – Только мне черный без сахара. Я сейчас вернусь.

Вместе с Витьком Гера прошел на кухню. В доме было тихо, очевидно, прислугу отпустили еще ночью, после уборки. Студент огляделся и сел за барную стойку на высокий табурет, Витек включил кофемашину De’Lonhgi, та зашипела паром под давлением, и по кухне поплыл приятный кофейный дух. Они едва успели пригубить небольшие чашечки, как вернулся хозяин.

– Как кофе?

– Кимбо, – Гера понял вопрос по-своему, – итальянская арабика. Я такой в баре на Арбате пробовал недавно. Пачка коричневая с золотым. Название красным. Мягкий вкус почти без горчинки.

Хозяин удовлетворенно кивнул, достал три чистых блюдечка из шкафа и поставил их перед Герой. Загадочно улыбаясь, аккуратно насыпал в каждое их них по белому порошку из разноцветных бумажных пакетиков, свернутых, как в аптеке. Потом положил обертки рядом с блюдечками. Не говоря ни слова сделал приглашающий жест открытой рукой в сторону гостя и застыл, не отрывая любопытного взгляда.

Стало понятно, что он решил проверить слова студента о привкусе. В кухне повисла напряженная тишина. В любом другом случае Гера отмахнулся бы, но сейчас это прозвучало бы, как трусость, отказ от поединка. Богиня из богинь этого бы не простила. Гера осторожно поднес к лицу первое блюдечко и слал принюхиваться, постепенно приближая его. Так повторилось и с остальными. Затем в упор, не мигая, посмотрел на Родиона, словно они стояли друг против друга на дуэли, и уверенно отчеканил:

– Мел. Эспераль. Колдрекс с лимоном.

Родион сверкнул черными глазами и молча стал убирать блюдечки, признав свое поражение. Витек понял это и тихо произнес:

– Ну, ты даешь, Гера…

Парень и девушка бродили по Большому газону МГУ погожим сентябрьским днем. Им казалось, что до зачетов, как и до Бабьего лета, еще далеко, поэтому они с легкой душой прогуливали свои первые лекции на третьем курсе МГУ.

– Тепло заблудилось в тумане, и первые дни сентября проснулись в блаженном дурмане, июльские сны теребя … – глядя куда-то вдаль, неожиданно произнес он.

– Твои? – она окинула его испытующим взглядом.

– А ты что больше любишь, пломбир или эскимо? – вопросом на вопрос ответил он.

– Там сплошное пальмовое масло.

– Наташ, это абсолютно ложное утверждение.

– Гер, опять ты умничаешь?

– Мороженное должно растаять у меня во рту, – нудным голосом знакомого преподавателя изрек парень, – а это 36 градусов. При этом известно, что пальмовое масло тает при 42 градусах. Значит, я замечу комки и плюну в глаз продавцу.

– Как ядовитая змея? – хихикнула девушка.

– Хуже. Эти змеи тут не водятся, а обманутых любителей мороженного будет много.

– Ты хочешь сказать, – она не сдавалась, – что авторы статей в прессе врут, утверждая, что не используют в производстве мороженного пальмовое масло?

– Как всегда, это правда, да не вся. В основном используют кокосовое масло, вернее разные его фракции, отделяемые различными методами. Например, у олеина температура плавления вообще 24 градуса… Или ты кокосовую стружку с тортика соскабливаешь?

– Отстань, ботаник, – отмахнулась она.

– Секундочку… – Гера опять пародировал известного лектора, – мы, ученые, должны разбираться в тонкостях. Вот, например, я – родился в эпоху маргарина «Рама». Мама мыла раму, потому что ни денег, ни масла у нас не было. Теперь мое занудство можно оправдать тяжелым детством… Ну что, выбираем пломбир? Это он спасет мир-р-р…

– Тогда – «Снежный городок» – и Наташка, сверкая коленками, первой понеслась к большому цветному зонтику с надписью «Мороженное».

Прохожие, в основном приезжие в этом знаковом месте Москвы, с нескрываемыми улыбками и даже завистью смотрели на прелестную пару, которой для полного счастья потребовалось всего пару долларов. Некоторые ехали в русскую столицу с опаской и первое время гуляли только днем, но увидев вблизи смотровой площадки на Воробьевых горах эту счастливую молодость, не могли оторвать глаз. Они начинали вспоминать себя в таком возрасте, и душа открывалась навстречу добру, ликующему в сентябрьский полдень среди еще зеленой травы на одном из семи холмов, на которых раскинулась вековая русская столица.

– Ну, что, еще по эскимо и не пойдем на обед?

– Тогда – по два, – Гера демонстративно ссутулился, принимая какой-то старческий вид, и дрожащей рукой указывая в сторону лотка с мороженным, потом прошепелявил, – в каждую руку.