Катори Ками - Что рассказать вам об Иваре Маккое?

Глядя на него и Ивар стал более открытым. Им обоим учеба давалась легко, в отличие от меня, и я неизменно вырубался под их вечное шушуканье и сдавленный смех.

В общем, совсем неудивительно, что довольно скоро мы стали воспринимать его как еще одного брата.

Наверное, про тот период больше нечего рассказать. Ну… разве что еще про ненависть. Удивительно, как долго мы этого не замечали – по крайней мере, я, – но пилотов на Базе, как выяснилось, ненавидели. Мы ели, спали и мылись отдельно ото всех, получая хорошую еду, спокойный сон на мягких кроватях всю ночь напролет и горячую воду. Тогда я думал, что это норма, не зная ни о биомассе на завтрак, обед и ужин, ни о тревогах в три ночи, стерилизаторах и наказаниях вроде «ночь на полу». Ну, это когда мембраны коек убирали, и ты спи как хочешь.

Как же я об этом узнал? А это уже другая история.

Пока же все мои мысли были заняты первым настоящим полетом. Не на тренажере, не в симуляции, не в пассажирском кресле, а за штурвалом. Пусть маленький, пусть тренировочный, оборудованный кучей систем безопасности, со специально настроенным автопилотом. И все равно, это был настоящий космический корабль.

И он превзошел все мои ожидания! Наверное, я все-таки был не безнадежен, потому что мне удалось не разбиться о борта Базы, не потеряться в космосе, и даже содержимое моего желудка осталось при мне. Форму, правда, можно было выжимать – так сильно я вспотел, пока рулил этой пташкой. Но главное – полетный маршал все же кивнул, снимая с бортового компьютера показатели.

Ивар справился блестяще. Это, собственно, никого не удивило. А еще он просто светился счастьем. Любовно погладил машину по крутому носовому обтекателю, посмотрел с сожалением, прежде чем отойти, и у меня екнуло сердце. Черт возьми, мы стали пилотами! Я, простой парень с фермы, вечно вымазанный навозом, и Ивар – худой мальчишка со стертыми в кровь ладонями, в одежде с чужого плеча, не знающий даже, в какой день пришел в этот мир. Мы все же сделали это. Сдюжили.

То был особенный момент. Хотелось продлить его, осознать. Мы все были словно пьяные – орали, хлопали друг друга по плечам. Сквозь толпу голосящих парней к нам протиснулся Леонард, сгреб Ивара и меня в охапку, хохоча от радости, и мы рассмеялись вместе с ним. Я помню, как буквально задыхался от смеха и дубасил их обоих по спинам, кажется, куда сильнее, чем было нужно.

В тот день Ивар впервые достал на Базе свою гармошку. Это был успех, я скажу! Не всепланетного масштаба, но среди пилотов заметный. На Базе не было ни инфовидения, ни Сети. По крайней мере, для нас, рядовых. Планшеты конфисковали еще в канцелярии. Из развлечений были только карты, споры да спортзал. Ну, и драки иногда. Так что на звуки польки к нам сбежались парни из других отрядов. Набились в тесную комнатушку, распихав кровати по углам, и выплясывали чуть ли не друг у друга на головах. Ивара готовы были носить на руках, если бы это не мешало ему играть. И даже начальство не вмешивалось, позволив нам развлекаться до поздней ночи.

Следующие три месяца были лучшими в нашей жизни, это я могу сказать точно. Из отстающих я выбился в уверенные середнячки и уже вполне мог поддерживать долгие беседы Ивара с Леонардом о всяких летающих и нелетающих машинах. Но, признаться, мне это было совсем не так интересно, как им. Куда любопытнее было пытать Леонарда на тему девушек – он, кстати, был старше нас: меня на три года, а Ивара и того больше. А еще мы любили расспрашивать его о его детстве, планах, мечтах. Совсем не такие, как у нас, – словно сказки какие-то слушали. И вроде планета одна, а миры разные…

Знаете, Лео рассказал нам свою историю. Конечно, далеко не сразу и не целиком… И я в который раз убедился, что деньги – далеко не главное в жизни… Но об этом я рассказывать не буду. Не моя тайна, знаете ли.

Мы летали уже не на учебных крохах, а осваивали настоящие истребители и даже огромные шаттлы. Ивар и Леонард, кажется, вообще не видели разницы, за каким штурвалом сидеть. Вернее, не так: они превосходно чувствовали любую машину. И неважно, летали они уже на ней или увидели впервые, – даже самая маленькая антенна была словно частью их тела. Другие стажеры, да и я, чего греха таить, сшибали углы и отрывали целые отсеки, но только не эти двое. Они были способны провести шаттл сквозь метеоритный поток, и даже не пришлось бы латать обшивку.

Аттестационных испытаний я боялся до усра… до ужаса. Для меня это был судный день, казнь тупым топором и самый страшный кошмар. Я, да и не только я, наверное, не сомкнули бы ночью глаз накануне судилища, если бы не Леонард. Он по памяти пересказывал нам какую-то книгу. Сейчас, хоть убей, не вспомню, про что. А тогда я и остальные парни лежали, не шевелясь, чтобы не перебивать. Обычно Лео рассказывал все ярко, с эмоциями – заслушаешься. Но не в тот раз. А, вспомнил! Тогда он просто пересказывал учебник, и все моментально уснули. А знаете, сейчас я думаю, что он сделал это специально. Думаете? Да, наверное… Он действительно о нас заботился.