Николай Лелюк - Земля – Харриот - билет в один конец

Вдруг одна яркая вспышка ослепила меня, уши заложило от сильного взрыва, после чего последовал дикий гул в голове и звон, через которые, будто с сильными помехами, пробивались чьи-то голоса. Мгновенная боль пронзила все тело, встряхнув его в быстро пульсирующей вибрации, которая будто подбросила все тело куда-то в воздух. Но все это быстро сменилось чувством легкости, полета и полного блаженства. В ярком свете замелькало что-то цветное и радужное. Затем последовал сильный удар в грудь, будто падаешь с высоты на землю плашмя, попытка вдохнуть воздух через силу, затем искры в голове и затемнение. Я потерял сознание.

Я пришел в сознание, вокруг меня предстала картина из белых обшарпанных стен и пожелтевшего от времени потолка. В голове звучат чьи-то неразборчивые диалоги, сопровождаемые то звоном, то какой-то классической музыкой, одновременно с этим меня не отпускает чувство опустошенности. Я будто ощущал всю комнату целиком.

Я слегка приподнялся на кровати, чтобы получше осмотреться. В крохотной комнатке из мебели была только белая тумбочка и такая же белоснежная кровать, где я спал, которая расположилась возле открытого на проветривание окна с видом на огромный парк. Отсюда могло показаться, что этаж по меньшей мере третий. Напротив окна находилась дверь, такая же белая, как и все то, что меня окружало. Куда вела эта дверь, для меня оставалось секретом, наверное, в какой-нибудь коридор, ведущий, в свою очередь, еще куда-нибудь.

Вдруг дверь распахнулась, и в комнату вошла высокая, хорошо сложенная темноволосая девушка лет двадцати, с голубыми глазами и доброй приветливой улыбкой. В руках она держала поднос, на котором расположилась тарелка с рисовой кашей, сваренной на молоке, хлеб со сливочным маслом, нарезанный на маленькие брусочки, с сыром и компот из сухофруктов. Когда-то давно, в моем в детстве, отец нарезал мне подобным образом хлеб с маслом, выстраивая готовые кусочки друг за другом паровозиком. А каша напомнила мне о маминых завтраках – питательных кашах, приготовленных на молоке.

– Вам уже лучше, Алексей? – спросила она, не переставая мило улыбаться.

Я с огромным интересом стал рассматривать мою прекрасную гостью. Сквозь ее черты лица я узнавал ту сотрудницу театра, что работала специалистом по рекламе, всегда приветливая и гостеприимная, тихая и немногословная, готовая выслушать бред любого гостя, забредшего откушать чая в ее кабинете… Я не злоупотреблял ее добрым отношением к людям, ведь, как я уже писал, потратив время на гостей, она вынуждена была оставаться на работе допоздна, доканчивая служебные дела. Поэтому я и сам держался на расстоянии, хотя она мне была весьма симпатична, и другим советовал не отвлекать ее от работы.

Я смотрел на нее и сомневался: «Она это или просто похожая девушка». Время словно потеряло для меня смысл, я позабыл даже о шуме в голове, который сменился легким звоном в ушах. Перед глазами и вокруг меня все поплыло, будто кто-то стал раскручивать вокруг меня комнату. Дыхание стало стабильное, но будто нерегулируемое мной. Я явно почувствовал биение своего сердца, оно бешено стучало в груди и эхом отдавалось в голове с каким-то стальным отзвуком. Через мгновение я уже едва мог различить сквозь обволакивающую меня белую пелену очертания девушки. Обрывки фраз еще доносились до моего помутневшего сознания, но понять их смысл не представлялось возможным.

Вдруг голова перестала гудеть, пульс нормализовался, дыхание выровнялось, а перед глазами возникли четкие, слегка тревожные, но столь же прекрасные черты лица незнакомки. Она сидела рядом на краешке кровати, поправляла подушку и тихонько что-то приговаривала.

Мне вдруг очень захотелось узнать, как зовут прелестное создание, ухаживавшее за мной.

– Как вас зовут? – спросил я у нее.

– Лида, – тихо ответила она, слегка опустив глаза, но тотчас же подняв их снова, улыбнулась.

«Ну точно, девушку из театра тоже зовут Лидия! Может, это все же она? Но что она здесь делает? И главное: где, здесь?»

– А где мы? – не заставил я долго ждать собеседницу нового вопроса.

– Вы в больнице, – послышался спокойный голос девушки.

– И что со мной случилось? – продолжал я осыпать вопросами Лидию.

– У вас тяжелое сотрясение мозга, амнезия – потеря памяти, травма получена в результате дорожной катастрофы, – она аккуратно прикрыла меня одеялом и встала, видимо, собравшись уходить. – У меня еще много пациентов, – подытожила она, направляясь к дверному проему.