Елена Ворон - Зеркала и галактики

– Белые шары? – уточнил Мстислав; не для себя спрашивал – для Дэсса.

– Они самые, – подтвердила Тереза. – Затем пришло указание: планету считать пригодной для колонизации, а местных – подвинуть, освободив для начала пятьсот квадратных километров. Снова запустили синтезаторы; произвели горы фальшивых самоцветов. За них капитан Иванченков купил у князей несколько самых безопасных территорий…

– Купил землю? – вырвалось у Дэсса. – За сафи?

– За поддельные сапфиры и прочую дребедень. Позже капитан признавался, что со стыда сгорал, всучивая доверчивым аборигенам стекло, но производить стекло проще, чем камни, а он получил соответствующие инструкции.

– Вот почему Руби такие хрупкие, – пробормотал княжич. Слушать Терезу было мучительно – как будто с тела сдирали шкуру, кусок за куском. Он верил этой черноглазой женщине, как безусловно верил Мстиславу; но до чего же больно! Все сплошная ложь: и то, что рассказывал отец, и чему учили наставники, и даже легенды. Священные легенды СерИвов. Бесконечная ложь…

– Аборигены объявили капитана богом и взяли себе новое имя: СерИвы – дети Сергея Иванченкова, – закончила Тереза.

– А богу присвоили звучное имя Ханимун, – добавил Мстислав. – Дэсс, ты не в обиде? Я мог и сам тебе рассказать, но не хотел огорчать прежде времени.

Княжич заставил себя улыбнуться:

– Огорчением больше, огорчением меньше – никакой разницы. Капитан, почему вы не покидаете корабль на нашей планете?

Тереза нахмурилась:

– Слав, я полагала, что уж ты-то языком попусту не метешь.

– Не мету, – подтвердил телохранитель. – Тебе задан серьезный вопрос.

– Надеюсь, последний. Видите ли, господин не-Домино, мой покойный отец, адмирал Крашич, был хорошо знаком с сыном капитана Иванченкова. И до моих, тогда еще детских, ушей порой доносились разные истории, сродни волшебным страшным сказкам. Про то, как женщины любовными песнями порабощают мужчин, а те, в свою очередь, песнями умеют убивать. Детские впечатления, знаете ли, – самые стойкие… к тому же из Иванченковского экипажа три человека погибли здесь при загадочных обстоятельствах. Короче говоря, не люблю я вашу планету. И котов здешних боюсь.

– Кого боитесь? – переспросил Дэсс.

– Котов – СерИвов.

– Котов?!

Мстислав положил ладонь княжичу на запястье:

– Тише, тише. Тереза, они не коты.

– Согласна: котоиды. Мальчики, я услышу наконец, зачем вы явились?

За стеной-аквариумом грянул дружный хохот – космолетчики смирились с тем, что их лишили гулянки в ресторане, и праздновали благополучную посадку. Дэсс приготовился было услышать, как затянут изуродованную песню СерИвов, но сообразил, что песни местной звезды у сторонних людей не в почете.

Из бара вышел невысокий темноглазый парень с тонкими чертами лица, из-за этой тонкости и нежного румянца явно кажущийся моложе своих лет. Принес бутылку вина и четыре бокала на подносе. Второй помощник капитана – тот самый, с которым пререкался Мстислав, требуя, чтобы экипаж дожидался его на борту. Дэсс не узнал бы в этом тихом человеке давешнего грубияна, если бы Мстислав не поддел:

– За контрабанду ответишь.

Космолетчик опустил поднос на столик, взялся за спинку кресла, желая сесть рядом с капитаном.

– Йенс, ты тут пока не нужен, – безо всякой строгости заметила Тереза, и он молча отошел.

Йенс не вернулся в бар к экипажу, а остался у торцевой стенки аквариума, прислонился к ней плечом, отрешенно глядя в темноту большого зала, мимо Терезы и ее гостей. Невысокий, худой, как подросток, но ладный. Дэссу подумалось, что парни на борту неспроста малорослые: капитан подбирает экипаж по своему росточку. А иначе как бы ей командовать громилами, которые выше на полторы головы?

– Аронсийское красное полусухое, из «Королевских кладовых», – прочла Тереза на этикетке. – И откуда такая роскошь на нашем корыте? Будете пить?

– Нет. Да, – одновременно ответили Дэсс и Мстислав.

Телохранитель налил густое и красное, как Руби, вино в три бокала, пригубил.

– Недурно. Тереза, какую контрабанду возит Йенс?

– Не пори чушь. – Она тоже поднесла бокал к губам – скорее, символически. – Йенс контрабандой не балуется.

– Возит, – стоял на своем Мстислав. – Он испугался, когда я пригрозил полицией.

Капитан демонстративно поглядела на часы – зеленые цифры светились прямо в воздухе над витым серебряным браслетом.

– Слав, у тебя ровно три минуты, чтобы изложить свое дело. Время пошло.