Елена Ворон - Зеркала и галактики

– Отца в замке нет, – сообщил Дэсс, не зная, радоваться или тревожиться. С какой стати князю отсутствовать по ночам? Ведь, слава Милосердному, не война.

– С чего ты взял? – пробормотал Мстислав, что-то высматривая на земле.

– Белые шары над воротами. Их туда сгоняют, когда князь покидает замок. Это символ – они якобы освещают ему обратный путь.

– Ясно. Твоего брата здесь тоже нет: глайдера господина Донахью не видать. Ладно, садимся.

Глайдер пошел вниз и тихо опустился под одинокой скалой, недалеко от сияющей связки белых шаров. В их свете даже самые мелкие камешки отбрасывали густые, добротные тени. За полукругом освещенного пространства стояли редкие деревья с плоскими, закрученными в спираль кронами, похожими на огромные тарелки. Деревья эти – как говорилось в легендах – помнили пришествие Ханимуна и сохраняли удивительные кроны в память о великом событии.

Мстислав просканировал окружающее пространство, отыскивая живую материю. Экран на лобовом стекле показал притаившегося носача – любопытного зверя, который вечно шляется возле СерИвского жилья и сует свой длинный мягкий нос в любую приоткрывшуюся щель, – и древесных мельтешанок, что носились и пронзительно верещали в спиральных кронах безо всякого уважения к Ханимуну. Стражи на стене замка не обнаружилось. Ночь – время сна.

– Посиди, – велел княжичу телохранитель, а сам беззвучно выскользнул из салона. А хоть бы и топал, и хлопал дверцей – за верещанием мельтешанок его бы никто не услышал.

Мстислав постоял, вернулся в салон, поднял машину в воздух и, едва не чиркая брюхом по камням, переставил глайдер по другую сторону от ворот.

– Чем тебе первое место не понравилось? – полюбопытствовал Дэсс.

– Ветер не так дует, – непонятно ответил Мстислав и полез в багажник, вынул какой-то плотно закрытый мешок.

– Это что? – насторожился княжич. – Оставь. У нас ничего не должно быть в руках, когда подойдем к воротам.

Мстислав неохотно положил мешок возле глайдера.

– Идем.

Они зашагали через освещенную площадку. Камни под ногами скрежетали, мельтешанки в кронах вопили так оглушительно, как Дэссу в жизни не доводилось слышать. Правда, он отродясь не приближался к отцовскому замку ночью и в человеческом теле. «Отличные сторожа, – мысленно усмехнулся княжич. – Своими воплями самого крепко заснувшего стража поднимут!»

Деревянные, окованные железом ворота раньше казались Дэссу большими. Да вовсе не такие уж они и высокие – в сравнении с его новым ростом. Княжич подавил вздох. Не стать ему опять СерИвом, как бы ни хотелось.

Поверх железных полос на воротах была бронзовая решетка с коваными листьями, плодами и древними знаками СерИвов. На листьях серебром были нанесены прожилки, плоды украшены вставками из разноцветных камней, а древние священные знаки сверкали осколками дорогих самоцветов. Дэссу пришло на ум, что для украшения знаков мастера использовали битые камни вроде того Руби, что нашел Мстислав. Ханимун велит своим детям быть бережливыми: да не пропадет никакое добро…

У ворот к скале был прикреплен здоровенный бронзовый кругляш со вмятиной посередине. Рядом на цепях висело толстое бревно в металлической оплетке. Бревно было совершенно неподъемное; считалось, что лишь Ханимун сможет поднять его и ударить в гонг, оповещая о своем новом пришествии. Слуги усердно начищали бронзу каждую весну и осень, и она блестела как новенькая. Сам же гонг и колотушка были древние, и даже князь не знал, откуда взялась вмятина. Быть может, Ханимун уже приходил? Он остался чем-то недоволен, и его провинившиеся хитрые дети не записали это в легендах? У Дэсса мелькнула шальная мысль, не предложить ли Мстиславу ударить в гонг. Вот у кого достанет сил поднять толстенное бревно! Княжич прогнал дурацкое желание и стукнул по гонгу ладонью; металл отозвался коротким низким гулом. Мельтешанки на деревьях смолкли, будто по приказу.

– Откройте, – произнес княжич на языке СерИвов. – Я пришел с миром и дарами и готов петь свои песни во время вашей охоты.

Так полагалось говорить, явившись в чужой замок. В чужой! Отцовский замок больше не был для Дэсса своим.

Снова раскричались мельтешанки, возмущенные явлением пришельцев.

В каменной стене возле гонга открылось круглое оконце, и блеснули настороженные глаза. Дэссу пришлось нагнуться, чтобы оказаться лицом к лицу со стражником. Только так княжич его узнал: сам начальник стражи не поленился выйти к ночным гостям.