Леонид Свердлов - Воля богов! Повесть о Троянской войне

Это необычное зрелище могло бы привести в недоумение всякого. Где-то в глубине своей божественной души Гермес, возможно, отметил, что что-то тут не так, но виду не подал и поздоровался как ни в чём не бывало, вежливо кивая каждому, к кому обращался:

– Привет, Кроныч! Здравствуй, Кроновна! И ты, Нереевна, тоже здравствуй! Хорошего дня! Как поживаете?

Зевс повернул к нему тяжёлый, усталый взгляд и, не отвечая на приветствие, буркнул:

– С ним ещё поздороваться не забудь, – и показал пальцем себе за спину.

Только сейчас Гермес обратил внимание на тень, возвышавшуюся за спиной Зевса. Стоявший там был так огромен, что казался просто тёмным фоном, сливающимся с таким же тёмным небом, потому Гермес его и не заметил, когда вошёл, теперь же он медленно поднял глаза, потом запрокинул голову, чтобы разглядеть нового собеседника, и всё таким же спокойным, но немного дрожащим голосом сказал:

– Здравствуйте, чудовищный сторукий пятидесятиголовый великан гекатонхейр!

Зевс поводил исподлобья сердитым взглядом, рассматривая продолжавшего казаться невозмутимым Гермеса, и вопросил, кивнув на Геру:

– Ну и что ты об этом думаешь?

– Дела семейные, – беспечно ответил Гермес. – Мне, холостому, эти радости недоступны.

– Заговор они против меня затеяли, – пояснил громовержец. – Эта… и с ней ещё пижон Феб. Связали, хотели кастрировать. Придурки! Хорошо, что Фетида предупредила…

– Предательница! Уж и доберусь я до тебя! – отчаянно завопила с небес Гера.

– А ну, заткнись! – рявкнул на неё Зевс, потрясая округу раскатом грома. – Не перебивай, когда я говорю, старая перечница! Фетида, в общем, помогла: привела гекатонхейра. Он-то этим путчистам мозги и вправил. Что озираешься?

– Ищу Феба нашего, Аполлона Зевсыча. Ты его, надо полагать, тоже где-то рядом подвесил.

– Нет, его не подвесил – он мне не жена пока ещё. Дружка твоего Аполлона я продал в рабство. Что-то не так?

Гермес с удивлением развёл руками: «Скажешь тоже, Кроныч! Что тут может быть не так!» – и Зевс мрачным голосом уточнил вопрос:

– Может, ты тоже хочешь устроить заговор?

– Конечно хочу! Ведь ты продашь меня какому-нибудь доброму человеку, который будет со мной хорошо обращаться и не станет нещадно эксплуатировать, как ты, – беспечно ответил Гермес.

– Паяц! – буркнул Зевс, отворачиваясь. Лучик солнца прорвал облака. – Эй, Ганимед! Налей! И этому клоуну тоже – он поднимает мне настроение.

Выпив залпом кубок нектара, громовержец подпёр голову ладонью и задумчиво сказал:

– Это ведь я ещё по-доброму с ними. Мог бы и в Тартар или приковать, как Прометея. Только ведь то Прометей был. Титан! При всех недостатках уважения достоин, а эти… – Громовержец сплюнул. – Вдвоём на одного смелые, а как увидели гекатонхейра, так сразу обделались. С ними и бороться стыдно. Ещё подумают, что я их боюсь! Кого боюсь? Аполлона?!

Говоря это, он почему-то посмотрел на Фетиду, и та улыбнулась ему в ответ.

«Нет, – подумала она, – не Аполлона тебе следует бояться. Бойся моего сына!»

«Ну, это мы ещё посмотрим», – подумал Зевс.

«Какая же ты дура, Фетида!» – не сдержавшись, подумал Гермес.

«Да нет, не дура. Просто наивная и в наших олимпийских делах несведущая», – снисходительно подумал Зевс.

Фетида не поняла случившегося обмена мыслями, но почувствовала смутное беспокойство от переглядок между богами и, взволнованно погладив бороду Зевса, попросила:

– Зевс Кронович, за всё, что я сделала для вас, обещайте позаботиться о моём сыне и защитить его в случае опасности.

– Конечно, Фетида, – рассеянно ответил Зевс. – Всё, что от меня зависит. Водами Стикса клянусь.

Он расправился с очередным кубком нектара и продолжил свои рассуждения:

– Аполлон мне не враг. Я его быстро перевоспитаю. Если я кого и боюсь, то не богов.

– А смертных? – спросил Гермес.

Зевс подозрительно на него посмотрел:

– Чего?

– Ну, если ты боишься не богов, то, значит, боишься смертных.

– Я этого не говорил.

– Ты это подумал.

На горизонте сверкнула молния. Зевс строго погрозил Гермесу пальцем:

– Ты это брось!

– Виноват, Кроныч. Не повторится.

Зевс велел налить ещё, слез с трона, нетвёрдой походкой подошёл к Гермесу и, чокнувшись с ним, сказал:

– Ладно, хватит об этом.

Вскоре они лежали на вершине Олимпа и, свесившись, плевали вниз, метясь в лысину какого-то философа. Оба никак не могли попасть, и Зевс в раздражении уже потянулся к перуну со словами «Уж сейчас не промахнусь», но Гермес перехватил его руку и заплетающимся языком сказал: «Не надо привлекать к себе внимание».