Игорь Райбан - Испания. Обряд перехода

Как ни прискорбно об этом говорить, но они мешали адекватно реагировать в поединке и передвигаться.

Взгляд никак не мог сосредоточиться на действиях противника, то и дело, скользя по павшим телам, с трудом узнавая изуродованных, близко знакомых бойцов, ставшими моими амиго посмертно.

Там навзничь Гарсия лежит, я опознал его по зеленому кушаку.

Вон, раскинув руки, упокоился здоровяк Гонсало, со снесенной головой.

Чуть не наступил на Игнасио, далее месивом лежали вповалку Рамирес, почти мой тезка – Рикардо, и Педро…

Спаси бог, почти все гвардейцы ветераны кореша полегли здесь.

Жуткое зрелище, на самом деле.

Сливающаяся в одно окружное целое, траектория молота непредсказуемо изменилась.

Со звонким щелчком ломая мой защитно выставленный фальчион на обломки. Да, тут без вариантов.

Если фальчион чудом не сломался бы, то всё равно гирьки захлестнули обломок с рукояткой, и по инерции движения молота вырвали его из руки.

Оставив полностью безоружным.

«Чёрт! Да когда же он устанет махать!» – отрешенно наблюдая за неутомимо приближающейся смертью.

Следующий оборот замах длинноручного молота будет по мне!

Сразу в уме наглядно представляя картинку:

Замедленно молот приближается к голове.

Гирьки, железные шишки, вращаются в полете.

Колючка шипа молота остро входит в мозг, сломав височную кость.

Боли не должно быть ведь, кора мозга не чувствительна к боли, там нет болевых рецепторов, чем охотно пользуются нейрохирурги.

Симптомы активации височного мозга, также можно увидеть на пике молитвы, когда люди упиваются духовной трансцендентностью.

Их можно наблюдать в религиозном возрождении, когда звуки эмоциональных гимнов вызывают слезы и улыбки, а также чувство облегчения. Где бы ни разваливался Мир, и ни умирали любимые, появляются эти паттерны. Всякая известная терапия, сильно уступает Опыту Бога, только он бывает один раз в жизни.

С помощью единственной вспышки в височной доле, люди за считанные доли секунды, находят опору и смысл.

Вместе с ней приходят истинная уверенность и ощущение божьей избранности. Сколько людей умерло, продолжая улыбаться, на полях сражения и в битвах, в ожидании еще одной— единственной вспышки электрической активности нейронов.

Болванка молота размозживает черепную коробку, превращая её в невесть что. Радость ухода из бытия. Мрак. И дальше ничего.

Больше ничего не привиделось, точнее не успелось.

Что-то невидимое, разжатой пружиной толкнуло в спину, заставляя немедля действовать.

Кувырок влево, где просторней: на разрыв дистанции.

Но остроносый сабатон (латный ботинок обитый сталью) попал под ребра, жёстко обрывая движение на половине пути, и вбил меня в землю остановив дыхание.

Наверняка, обеспечивая переломы нескольких ребер грудной клетки.

Рыцарь—берсерк, с удвоенной силой, обрадовано заревел громко.

Громче иерихонской трубы, готовясь нанести один—единственный смертельный удар.

Ладонь, бессознательно сама по себе отдельно от тела, шарясь по земле, легла на что-то объемное и холодное, похожее на рукоять. Дёрнув «это» к себе, ощутил внутренним видением, что в руке тяжелый меч: просто видеть уже было поздно.

Молот устремился в незащищенную голову.

Приподняв меч за рукоять, махнул им.

Просто хотя бы пытался сбить молот в сторону.

С грохотом, издав неимоверный звон и оглушив, молот врезался во что-то железное, валяющееся на земле рядом с головой.

Железной штукой оказался, сбитый с головы, чей-то шлем кабассет.

Превратившись в смятую железную лепешку.

Получилось!

Оглушение пройдет, главное пока жив, да и боли в ребрах пока не ощущалась. Адреналин боя – лучший наркотик.

Рыцарь, вслед за молотом, принужденно нагнулся.

Я кое-как задышал, через силу превозмогая боль в легких, дыхание немного выровнялось.

Теперь моя очередь, уж не обессудь месье за это.

Фух! Двойной удар ногами по корпусу, из положения лежа, тоже не шутки. Удар, конечно не пробил тело и корпус, но отбросил в бок латника, вместе с молотом, приводя его в чувство.

А то он почуял свою безнаказанность.

Зато я встал с колен, то есть сначала с земли, затем на ноги.

Берсерк непонимающе стоял, не зная, как это произошло.

Потом он очнулся, вознеся молот вверх, ринулся навстречу.

Но я стоял наготове.

Мечи возле гарды, в локоть не затачивают!

Потому, перехватив левой рукой за тупое лезвие клинка: встретил ручку падающего молота.