Игорь Райбан - Журавли летят на юг

Только я, в отличие от святого рассуля, мог сколько угодно кричать гласом вопиющего в пустыне:

– Изыдите от меня, искусители!

Разве что горло зазря сорвал бы.

Шёл, не разбирая дороги, не зная, что ещё найти в небесной стране эгрегоров.

Он как-то выискался последним.

Баран с золотой шкурой, наверно тот самый, по кличке Крий, лежал у поваленного кедра, а рядом с ним лежал кудлатый лев, опустив голову на передние лапы, и зорким сторожем поглядывал по сторонам.

По легенде этот баран со златым руном, сам снял себя шкуру, отдавая её в жертву богам, и вознесся на небо, обратившись в созвездие Овна.

При моем появлении лев глухо зарычал, и сделал было попытку встать, но блеянье златого барана остановило хищника.

Рык еще доносился из груди льва, катился предупреждающим рокотом, пока баран не ухватил зверя зубами за складку шкуры на шее и не встряхнул как следует.

Лев угомонился.

Зажмурился, лег на бок и выгнулся спящим котенком.

Я подошел к Овну. Остановился в растерянности, наверно надо снять с него золотое руно, потом освободил альфангу от ножен.

Клинок вопросительно блеснул: я здесь! чего ты хочешь?

Лев встал и нехотя затрусил прочь.

А проклятый баран глянул на меня снизу вверх и прикусил травинку, что торчала у самой его морды.

Курдюк Овна дряблой грудой трепетал от каждого движения челюстей, драгоценная шерсть блестела сокровищами пещеры Сим—Сим.

Он не сопротивлялся, он лежал покорной тушей, и я почувствовал себя подлецом.

Мне опять предлагали жалкую милостыню.

Бараньей шашлык – вместо Золотого Руна.

Вместо боя, борьбы и схватки, вместо возможности взять самому, мне подкладывали нечистое животное свинью! – то есть тупого барана, на холку которого я в любую минуту мог опустить карающий клинок.

Но я не хотел так.

А вокруг молчал Эдем или Ганн Эден, рай без людей, или не так: рай, каким он был до создания Адама.

Впервые я понял, почему имя падшему ангелу, отказавшемуся исполнить прихоть господина: Иблис, то есть гордость.

Отчаяние и гордость охватывало меня всё теснее, и не было этому яду противоядия.

– Нет, – сказал Раю—Джанне, барану и всем на свете религиям, сущности которых бродили неподалеку, с интересом поглядывая в нашу сторону.

– Нет. Если вы предлагаете мне религию с раем, чьей благодати я уже успел наесться всласть, так что она пошла мне горлом – тогда я предпочитаю свой ад. При одном условии: свой ад возьму сам.

И поверьте: я знаю верный способ.

Я укрепил альфангу между двух камней; острием вверх.

Сцепил пальцы на затылке, чтобы не передумать в последний миг.

И упал на острие.

«… Не мир я принёс вам, но меч…»

– Но Меч есть ключ от неба и ада, – Отступник еле успел повторить слова последнего пророка Мохаммеда—рассуля, на канун своей безвестности.

…Странник вздохнул и поднял голову.

Умытое грозой небо отливало у горизонта чем-то лиловым, и падающие звезды расчерчивали его вдоль и поперек, превращая в драгоценную кашмирскую парчу.

Сегодня была ночь правоверных джиннов.

Ныне духи, созданные из чистого огня, старались украдкой заглянуть в горние сферы, а ангелы швырялись в дерзких соглядатаев метеорами, отпугивая от запретного зрелища.

Видимо, какой-то из главарей джиннов в дерзости своей сунулся дальше обычного – ослепительная молния заставила светильники небес поблекнуть, а вместо грома донеслось рычание Ангела Мести Гавриила и перезвон раскаленных цепей, грудой сваленных у подножия его престола.

Свод над головой затопило густым овечьим молоком, потом осыпало пеплом и ржавчиной, но шайтаны отпрянули, жуткий рык стих, и лишь холодный порыв ветра налетел с запада.

Будто вздох бездонной пропасти.

…А потом я просто проснулся.

Легко соскочив с лежанки, привычно начал разминаться.

Тело не болело совершенно, да и душа тоже.

Теперь я был снова готов ко всем передрягам предначертанной судьбы, написанной, или ненаписанной пером—каламом, в книге с белыми страницами.

Да и к чему больше болеть, если все религии мира придуманы для управления толпами людских масс.

Задайте себе вопрос – кому это выгодно.

И вы сами поймёте. Каждый обманывается сам. И только сам.

Христос умер не за всех людей, якобы взяв все людские грехи на себе в виде некой ноши, по представлению и проповедям новых пастырей от церкви. А он просто показал нам пример, как надо жить, терпеть, и тупо умирать, блаженно веруя в царство Христово.