Влад Озер - ВДВ. Средняя Азия. 105-я ВДД, возрождение

Слава Богу, о месте для меня в одном из номеров, мое начальство позаботилось заранее, поэтому проблем с оформлением не было. Пока регистрировался, откуда не возьмись, появился и мой московский шеф полковник Солнцев. Я представился, поздоровались, начальник меня приобнял. На душе посветлело, от того, что встретил знакомого, почти родного в этом глухом уголке мира. Он тоже прибыл сюда в командировку. Все по тем же делам формирования дивизии.

Номер шефа был через стенку с моим. Вместе сходили в офицерскую столовую, пообедали. Попутно, всю дорогу, начальник меня инструктировал и подсказывал детали моей предстоящей службы. Затем вместе посетили солдатскую столовую в полку. Здесь, как обычно, по нашему профилю было работы непочатый край. Вернулись в медпункт.

Если по отношению ко мне полковник вел себя спокойно и благосклонно, то новоиспеченного НМС дивизии неоднократно в моем присутствии, с целью, видимо, чтобы и меня немного припугнуть, жестко пригладил против шерсти. За бардак в столовых и на территории. Провел, так сказать, показательный воспитательный урок для нас обоих. Вечером вместе вернулись в гостиницу.

Легкий ужин и, валясь с ног от усталости, падаю спать на низенькую диван-кровать. Мгновенно засыпаю, но от невыносимой жары и духоты через час просыпаюсь. Голова, как огромный чан. Шум в ушах и непонятное состояние. Хочется спать и в тоже время от духоты спать невозможно. Видимо, в таком же состоянии находился и мой шеф, потому что раздался стук в стенку из соседней комнаты.

– Не спишь? – прозвучал его голос столь слышимый, как будто между нами была тоненькая перегородка. Барак, одним словом.

– Нет, не сплю.

– Тогда переступай подоконник и выходи во внутренний дворик, – говорит он мне. Накидываю на себя простыню и переступаю через низенький, не более сорока, сантиметров над землей, подоконник, и оказываюсь в райском уголке. Небольшой, но уютный дворик-оазис. Посредине – глубокий, более двухметровой глубины шестигранный, облицованный глазурованной плиткой, бассейн. В нем постоянно холодная, проточная вода от заправленного в него гидранта, поступающая из артезианской скважины. Я с начальником, в первую очередь, прямо в простынях ныряем в бассейн. Опускаюсь почти на дно и задерживаюсь там по максимуму. Затем остывшие садимся на край бассейна, с ногами опущенными в воду.

Сильно хочется пить, но, как оказывается, на этот случай наш предусмотрительный начмед дивизии, в огромных сетках- авоськах, привязанных к скобам на бортике бассейна, опустил в воду дыны и арбузы. И мы их, нет, не режем, а разбиваем об коленку и пальцами выбираем прохладную, живительную мякоть. Посидели, поболтали ногами в бассейне и языками во рту о том, о сем. Еще раз нырнули в бассейн и с мокрыми простынями побрели на свои топчанчики. Через час – полтора наши действия повторяются. До утра еще раза два-три, посещали этот сосуд прохлады – бассейн.

Адаптация к местным климатическим условиям у меня проходила около двух недель. В течении этого времени было такое впечатление, как будто голова огромная, а с обеих сторон к ней привязано по подушке. Вся употребляемая в большом количестве жидкость испарялась из тела, в основном, с потом. Мочи было минимум, и та концентрированная, коричневого цвета.

Мой московский куратор на второй день улетел к себе в столицу. Я вместе с Балясом пошел в штаб представляться командиру дивизии. Командира застали в кабинете. Под стандартным портретом Горбачева, достаточно упитанный увалень, с крупным лицом, губами-сардельками и погонами полковника, вальяжно восседал в кресле за огромным, покрытым зеленым сукном, столом, который стоял здесь еще со времен Скобелева. Я доложился по всей форме. Сам полковник Борисов, командир дивизии, прибыл на должность с должности командира ДШБр, дислоцировавшейся в городе Коттбус, ГСВГ- ГДР. Он прибыл сюда на пару недель раньше меня.

Полковник смотрел на меня, как на непонятную для него шестеренку в огромном дивизионном механизме. Ведь во всех предыдущих частях и подразделениях, которыми ему приходилось до сих пор командовать, никаких эпидемиологов и в помине не было. Поэтому в его взгляде сквозили чувства от пренебрежения, до выражения, типа, ну, если так надо, то пусть будет и такой.

Фергана. Возрождение 105 ВДД