Яна Ямлих - Изгнанники. История, написанная по снам

– Ручной лис! Мальчик ходит босым по лесу! Маленький мальчик! Ох, чего только не видал, а вот тут скажу: дедушка-то, наверное, ударился сильно!

История осложнялась тем, что мальчик, по дедушкиным словам, вел с ним довольно странные беседы о людях и смысле бытия, потом попросил нарисовать барашка, а в конце скрылся за деревьями и там и пропал. И заразительный смех господина Оловича не казался нам таким уж неуместным. Мы тоже смеялись, а он повторял, топя в хохоте последние слоги:

– О-хо! Барашк… барашка! Мальч… Мальчик! Барашка! О-хо-хо!

Когда мы вышли, Пол заявил, что не против отправиться в путешествие с этим человеком.

В воскресение мы застали Дарса Оловича в дурном настроении. Он настойчиво, умоляюще просил о чем-то хозяина кафе, а не получив, очевидно, желаемого, сдержанно махнул рукой, развернулся и увидел нас. Мы только вошли, Пол все еще придерживал дверь одной рукой: в другой, как всегда, были кексы. Господин Олович в одно мгновение переменился в лице, прямо расцвел и подался к нам, растопырив мозолистые руки.

– Ребятки, – заговорил он наимягчайшим тоном, – помогите мне, молю! Не будет ли у вас немного денег? Я вчера потерял все свои сбережения, и мне не на что купить мой обычный завтрак…

Я дала ему несколько купюр. Мне не было жаль денег. Наша семья была довольно обеспеченной: родительские картины очень хорошо расходились по рукам претенциозных коллекционеров из больших городов. Так что я могла позволить себе накормить взрослого человека и завтраком, и обедом, и ужином. Зато Пол сразу вспыхнул: они с матерью едва сводили концы с концами, и Пол жутко этого стеснялся.

Но заподозрили неладное мы только, когда Дарс попросил у меня денег в третий раз. Мы постеснялись спросить его, но друг другу начали задавать вопросы: кто этот человек? Почему у него нет денег? Откуда вообще он берет деньги, если он бродит по свету? Никто никогда не говорил нам, чтобы Дарс Олович просил работы, а ведь в маленькой Архенте все знали обо всем. Он как будто только сидел в кафе, бродил по улицам, общался с мужиками и рыбачил. Когда он собирался уходить и собирался ли, тоже никто не знал. Мы даже пытались спрашивать хозяина кафе, но тот в своей обычной манере говорил много и ничего конкретного:

– Да ну вас, ну отдыхает человек. Да он наверняка до лета уйдет. Чего ему тут делать, он же на одном месте не может, ну видно же. Но кормить я его все равно больше не буду. Пусть вон полы у меня хоть помоет… Да и хватит с него и обедов, обеды-то я ему каждый день даю за просто так. А за завтраки и ужины пусть платит, да. Или вон хоть рыбу пусть принесет, а то вчера опять его у реки видел, так ни одной рыбешки не принес же, постоялец.

И, кстати, на следующий день Дарс принес хозяину рыбы: видимо, кто-то его надоумил. И хозяин, увидев столь небольшую благодарность, опять стал кормить его и завтраками, и ужинами. Вот как в Архенте любили незнакомцев, вот с каким радушием встречали чужих, никому не известных людей.

Но у меня все равно оставались вопросы, которые я стеснялась или даже боялась озвучивать сама себе или Полу, тем более – задавать Дарсу. Ведь люди просто так не бросают свой дом, думала я. Чего же мы не знаем об этом человеке, что он скрывает от нас?

Дарс ответил мне сам.

Однажды вечером он появился в нашем доме. В ту субботу родители ушли в гости. Мы с Томом должны были пойти с ними, но я почувствовала себя плохо, и Тома на всякий случай оставили со мной. Я у себя в комнате читала, когда вдруг услышала шум внизу. Почему-то я заволновалась, хотя могла бы подумать, что Том просто пошел на кухню или в ванную или что вернулись родители.

Я вышла из комнаты и спустилась вниз. В гостиной было темно и тихо – ни единого звука.

– Кто здесь? – Спросила я. Мой голос казался в тишине и полутьме необычайно звонким, несмотря на то, что из-за простуды я говорила сипло.

Никто не ответил мне, только вдруг чья-то рука возникла из темноты позади меня и зажала мне рот, а потом кто-то прошептал:

– Я не хочу тебе зла. Если ты будешь молчать, я ничего тебе не сделаю.

Я очень испугалась, и даже если бы захотела, не смогла бы кричать. Мы, жители Архенты, и не думали, что ночью кто-то может ворваться в твой дом и вот так зажать тебе рот. Мы читали об этом в газетах и слышали такие истории по радио, но были отчего-то уверены, что все это бывает только в далеких, страшных больших городах. У нас – никогда. Вот почему от неожиданности и ужаса у меня подкосились ноги, голова закружилась, по телу прокатилась волна жара. Я и пошевелиться не могла, не то чтобы что-то ответить.