Виктор Бурцев - Гималайский зигзаг

Зита чмокнула воздух губами, больше похожими на две ватрушки.

— Заплатите, заплатите ей… — яростно зашипел Акаш под ухом у Гора.

— А-а… — Гор с трудом сглотнул. — А денег у меня нет!

— Не-е-ет… — протянула Зита с явным удовольствием.

— А-а… А они у него! — Молодой человек указал на отца.

Енски-старший пребывал в не меньшем шоке, нежели его сын, и вообще ничего не сказал.

— Это хорошо! — сказала Зита. — Я люблю… зрелых мужчин! Опытных! Все знающих, все умеющих…

И она подступила к профессору, потрясая всеми своими колоссальными достоинствами. Археолог выдавил из себя писк, который, наверное, издает кролик, когда мило прогуливаясь по лужку, натыкается на огромного удава.

— Да заплатите же, сагиб! Пропадем! — уже в полный голос заорал Акаш и, видя, в какую прострацию впали англичане, кинулся на помощь.

— Вот-вот… Вот деньги, Зита. Эти сагибы со мной! Со мной…

На лице любвеобильной гигантессы отразилось все разочарование мира.

— Как жа-а-алко… — протянула она. — Но деньги… Деньги прежде всего. Но — жалко!.. Акаш, милашка, проведешь сагибов в ту комнату, где мы с тобой в последний раз… Ну ты помнишь.

Когда мощные балки пола перестали ходить ходуном от удаляющихся шагов хозяйки, семейство Енски позволило себе выйти из гипнотического транса.

— Однако… — только и выдавил из себя Енски-старший.

Гор выразительно поглядел на Акаша, который не сказав ни слова, провел «сагибов» в «ту комнату», оказавшуюся в самом конце коридора, и поспешил выскочить за дверь.

— Погоди-ка, милашка! — вздохнул Енски-младший. Он настиг Акаша уже в конце коридора, взял за шкирку, неторопливо повернул к себе.

— Только не в зубы, молодой сагиб! — умоляюще прошептал тот. — Стоматологи здесь такие дорогие…

Добрая душа Гор подумал и решил удовлетвориться носом. Вечер два англичанина встретили в одиночестве.

— …Вы не представляете, сагибы, вы не представляете! Ай не представляете! — возопил Акаш, врываясь в комнату с первыми лучами солнца.

— Чего мы не представляем? — поинтересовался Гор.

— Но что с твоим лицом, друг мой? — поинтересовался профессор.

— Ерунда, господин, ерунда.

Енски-младший невольно удивился. Вчерашнюю экзекуцию он провел достаточно аккуратно, и надо же!

— Это Зита… — Проводник смутился. — Вы же понимаете, сагиб… Целует… Акаш очень искусный любовник… Женщины очень любят Акаша…

Отец и сын переглянулись, вспомнив любвеобильную гигантессу.

Вновь переглянулись. Содрогнулись.

— Так что же ты хотел сказать? — уже с большим сочувствием поинтересовался Гор.

— Та мэм-сагиб, которой вы так интересуетесь, уже имела неприятности. Говорят, в горах было много шуму, даже стрельба…

— Где?! — подскочил профессор.

— О, хитрый Акаш узнал, где это находится! Хитрый Акаш даже узнал, что та мэм-сагиб и ее любовник…

У Гора перехватило дыхание.

— …идут сегодня к тому месту опять. Это очень опасно, ай как опасно! Вы, сагиб, можете радоваться. Обезьяна, за которой охотится мэм-сагиб, наверняка разорвет ее в клочья. Мы можем возвращаться в Дели…

— Как это в клочья?! — вскричали оба Енски в один голос.

— В клочья! — радостно подтвердил проводник. — В мелкие-мелкие такие!

— Элизабет? — ахнул Гор.

— Без нас? — подхватил профессор. — И чего, спрашивается, мы здесь сидим? Я должен быть там, на месте!

И оба начали лихорадочно собираться.

Акаш разочарованно покачал головой, растирая здоровенный синячище на щеке.

— Значит, в Дели мы не едем?

Камни, казалось, сами лезли под ноги. Гор спотыкался, но все-таки успевал подхватывать отца, чье искусство скалолазания было развито еще хуже.

Семья Енски спешила на помощь несчастной леди, погибающей в лапах огромной обезьяны. Сейчас Гор даже не мог вспомнить, каким образом им удалось улизнуть от лап страшной Зиты, подстерегавшей постояльцев у входа, как они выбрались из города, как нашли дорогу к пещере. Долг джентльмена толкал двух англичан на подвиги, совершенно не заботясь о том, что они оба были к этим подвигам не совсем готовы. Вернее, совсем не готовы.

Позади них грустно семенил Акаш.

— Ай, сагиб, ай… — причитал он. — Не ходите… Большая обезьяна… Ракшас… Ай!..

— Какой, к дьяволу, ракшас?! — вопил профессор, поскальзываясь на гладких валунах. — Какой ракшас, что за глупости? Дедушкины сказки! Бредятина, трубы Иерихонские! Начитались «Рамаяны»…

— Ай, какие сказки! — только и отвечал Акаш, подхватывая Енски-старшего.