Александр Минченков - Тяжкое золото

– Ты, Лёшка, не сомлевайся, главное не робеть. А коль повезёт, каких старателей-одиночек встретить, так золотце, глядишь, к рукам приберём. Винтовка-то на что? А с богатством уж и шагать веселей, прикинь.

– Насчёт золота, Гриша, было б хорошо. Да и что б до зимы отсель вырваться.

– Вырвемся, Лёшка, отчего не вырвемся-то, – утвердительно ответил тот, кого собеседник назвал Гришей. – Если что и перезимуем в глухомани где, тем временем всё утихнет, подумают, что мы сгинули, искать не станут. Давай-ка докуриваем, грибками зажуём, да трогаем, надо б до рассвета перевал перемахнуть.

Григорий и Алексей – два родных брата, арестанты бодайбинской городской тюрьмы, сбежали как три дня назад и продвигались в сторону речек Жуи, Чары и Олёкмы, чтобы выйти к берегам Лены, а там раствориться, оставив далеко позади своих преследователей.

Продвигались ночами с особой осторожностью, дабы не выдать себя. При бегстве ничего съестного с собой прихватить было неоткуда, питались в лесу грибами, ягодами и стланиковым орехом. На пути встречались дичь и мелкий зверь, но не стреляли, боялись обнаружиться. По десяток лет присуждено обоим – срок порядочный, без свободы, можно сказать все молодые годы так и останутся за серыми казёнными стенами. Не могли братья свыкнуться с тюремным режимом и его укладом, не хотелось терпеть подневольного и дармового тяжёлого труда на горных работах. А горб гнули наряду с другими арестантами на ближайшем к городу Бодайбо прииске Скалистом. На прииск осужденных вывозили попеременно и работали под контролем. Мысли совершить побег донимали молодые головы. Но куда там, если всюду под охраной и под неусыпным присмотром.

Но случай представился. И братья им воспользовались, не раздумывая, молча, хладнокровно, будто давно этого момента ждали. Вышло как-то само по себе – помогли обстоятельства.

Подводой, запряжённой двумя лошадьми, вернули в тюрьму двух заболевших на горных работах заключённых. И этой же подводой нужно было отправить на прииск им замену. Вот и пал выбор на двух братьев, несмотря на то, что отработали свои дни в прошлый заезд.

Где-то на полпути к прииску сопровождавший их охранник остановил лошадей и слез – приспичило нужду справить малую. Братья переглянулись. Гришка приметил на обочине камень размером в два кулака. Стремглав, словно пантера, он подхватил этот камень и со всего маху приложился им к голове охранника. А тот закатил глаза и замертво полуоборотом свалился на землю, винтовку же, что висела на плече служивого, Гришка успел перехватить, не дал оружию упасть на землю.

Братья отстегнули с убитого ремень с патронами, сняли шинельку, погрузили тело на телегу и отогнали подводу с дороги, а уже в зарослях распрягли коней. Телегу бросили и двинули на лошадях по гольцам в верховье речки Бодайбинки тихо, скрытно, минуя прииски.

– Слыхал, каковы славяне? – шёпотом спросил Упырь.

– Слыхал, как не слыхал, – так же шёпотом ответил Рябой, старясь ничем не обнаружить себя.

– Ну и каки предлоги будут, положить их здесь иль как? Ведь их уж не первый день рыщут, наверняк и охрана-то на ушах вся стоит, а пути-то наши с их погонщиками могут перехлестнуться. Не накличем на себя погоню, что за ними увязалась?

– Упырь, всё ж идут они в одну сторону, глядишь, семерым-то веселее на прииски набегать, – оживился Рябой. – Кони есть, винтарь есть, по нутру наши, что ж их гнобить-то.

Упырь думал меньше минуты и ответил:

– Раз их до сей поры не обнаружили, значит, идут скрытно. Давай по-тихому скрутим эту братву, а там с ними и побалагурим.

Когда Упырь и Рябой внезапно выросли из темноты пред двумя беглыми арестантами, оба брата опешили. А эта секундная заминка позволила Упырю схватить их винтовку. Оторопели беглецы.

– Ну что, братья-акробатья, далеко ноги тянем? – спросил Упырь.

– Да мы охотники… местные… вот решили привал устроить, – опомнившись, ответил один из братьев. – А вы кто? – в голосе Григория смешались нотки страха, сожаления и отчаяния.

– Ты чего гонишь, какие вы охотники, оба в тюремной робе. Не ссыте, почти свои будем, – успокоил братьев Упырь. – Вот только узнать надобно, почто слиняли, да кто вас вразумил путём идти этаким?

Что Гришка, что Лёшка поняли – пред ними не преследователи, а такие же, как и они, беглецы, но только не из тюрьмы, а вероятно, с приисков сбежали с какими-либо грехами или с украденным золотом. Братья слышали, что такое случалось на приисках: кого ловили, забирали у них золото и сразу увольняли, а иных как рабов держали на горных работах без заработка.