Александр Минченков - Тяжкое золото

– Тишь кругом, а как дышится, а воздух-то какой! Ну, прямо, как молоко пьёшь, – высказался Прохоров.

– Ты, Проха, словно писака, расчувствовался, через перевал перекатим, глядишь и стихами забарабанишь, – рассмеялся Брагин.

– А что, вот вернусь домой, можа, и начну стихи писать, а можа поэта найму какого, пусть мне байки читает на ночь, денег-то, думаю, у меня будет как у рыбки золотой, – покачиваясь на седле, мечтательно заулыбался Прохоров.

– Сначала надо заводь добрую найти, а уж потом золотую рыбёшку дёргать, – поправил разговор Упырь.

– Упырь, ну мы ж не лыком шиты, надёргаем, чего там, – ответил Рябой.

– Ежели мозгами будем шевелить, да всё с оглядками кумекать, то да, а пока пустое болтаем, – сухо бросил Упырь.

Упыря донимали другие размышления: «Что там впереди, как всё сложится? Конечно, буду действовать на приисках жёстко и решительно, не церемониться с захватом золота, иначе можно попасть впросак, а этого никак, ни при каких обстоятельствах не допустимо, да и мужикам спуску нельзя давать…»

Безветрие, абсолютный штиль, деревья во тьме словно дремали, выказывая свои лишь очертания. Небо было облачным, отчего ночные сумерки виделись густыми, более плотными. Но, несмотря на это, чувствовалось – пройдёт менее часа, и начнут пробиваться первые лучики рассвета, пока же лесные птахи молчали и не тревожили окружающую тишину.

– Чур! Что это там? – неожиданно воскликнул Пестриков и показал рукой в низину долины.

– Где? – насторожился Упырь.

– Да вон же, смотри, огонёк какой-то чуть мерцает по ту сторону, что в долине.

Упырь напряжённо всматривался вдаль.

– Не вижу, Рома, тебе не померещилось?

– Мне вообще никогда ничего не мерещится, – обиженно ответил Пестриков. – Вон опять, смотри!

– А вот теперича заметил, ну и глазастый ж ты, Рома.

Все внутренне напряглись, гадали: кто же это может быть?

Пестриков нарушил молчание:

– Здесь никакого зимовья нет, это факт. Либо охотники, какие на привале или старатели-тихушники костёр малой развели, больше некому. А костёр-то, судя по слабости, видать, уж затухает.

Упырь раздумывал: «Проехать мимо надобно, к чему встреча с людьми, которые их наверняка не заметили. Или проверить? Если охотники, то ружья их непременно забрать, пригодятся, а заодно и точно изведать – заметили или нет, а узрели, так и порешить придётся, ни к чему нам ранние докладчики». Последний довод пересилил, и Упырь предложил:

– Проверить бы надо, иначе кто их знает, может, нас засекли, да и ружья, если есть у них, то перехватим.

Всадники свернули с дороги и медленно двинулись в сторону обнаруженного иногда внезапно появлявшегося и так же внезапно исчезавшего проблеска дальнего огонька и еле-еле приметного дыма.

Упырь и Рябой держали в руках наганы, с готовностью в любой момент воспользоваться ими.

Продвигаясь медленно и тихо, всадники, наконец, приблизились к месту, где предположительно и уже недалече мог находиться чей-то привал.

Неожиданно услышали тихое лошадиное ржание, доносившееся из дальних зарослей. Тут же прозвучал голос, успокаивавший лошадей.

«Люди с лошадьми! Сколько же их?» – напрягся Упырь и тихо прошипел:

– Всем стоять. Рябой, слезаем с коней и в подкрад.

Упырь и Рябой оставили лошадей и по-кошачьи стали продвигаться к неизвестным. Они подкрались настолько, что стали слышать голоса людей. Понесло едва уловимым дымком. Упырь с Рябым затаились, прислушались и раздумывали: кто же здесь устроил привал?

Под крупной елью сидели два человека у затухающего костра. Над углями на прутьях из очищенных веток томилось что-то неразличимое. Они смотрели на мерцающие угольки и вполголоса говорили, курили цигарку на двоих.

– Что-то лошади встревожены, не носит ли кого рядом? – сказал один.

– Да кто в такую пору в лесу околачиваться-то будет, – ответил второй.

– Может, медведь шастает?

– Кто знает, может, и медведь, хотя, что ему ныне сытому к людям приставать, если что, винтовкой угомоним, но шуметь-то не след.

– Что шуметь нельзя, то так, иначе и обнаружиться можем, на пятки лягут, так возвернут в каземат, а там нам просвету уже никак не будет.

– Нет, в тюрьму, брат, у нас возврата нет, ни к чему нам параша с нарами, тем паче ещё одну душу на грех взяли.

– Скорей бы за перевал, да зимовье какое обшарить аль якутов встретить, жрать охота, аж кишки к спине залипают.

– Доберёмся тихой сапой ночными переходами, что-нибудь дорогой и добудем, с голоду не помрём и до Лены дойдём, а там поминай нас, тайга большая и мясо добудем, жри, не хочу, так что выживем.