Юлия Лангровская - Трущобы во дворце

– Спасибо, мама, очень вкусно! – бросила девушка, съев первый. – Так приятно после трудового дня сытно поесть домашней пищи! Ну, кто попытается отнять это право у бедной труженицы? Неужели, собственный отец? – съязвила Саша, услышав тихий плач Натальи.

Надя что-то штопала в углу комнаты, пользуясь догорающим остатком свечи. Дима стругал деревяшку, превращая ее в некое подобие солдатика. Когда у Саши с Натальей завязался спор, они не вмешались, но теперь Надя кинулась утешать мать, а Дима, присоединившись к Саше, попросил один пирожок.

– Только один? Тебе полагается шесть, как и всем. Или ты желаешь поделиться с огромными дядьками, от которых воняет, как от свиней?!

– Не-ет… – протянул мальчик. – Я кушать хочу. Я заработал сегодня четвертак! – он гордо вскинул голову, хотя обычно не хвастался, а просто отдавал деньги родителям.

– О! И как же, если не секрет?

– А ты не скажешь папе? – Дима устремил на Сашу взгляд, смешанный с недоверием.

– Чего ради? Вряд ли я вообще его увижу.

– Как так?

– Как-нибудь! – процедила Саша. – Рассказывай?

– Просто… я шел по улице, меня остановил хорошо одетый господин и попросил отнести письмо в один дом неподалеку и дождаться ответа. Я принес ему ответ, а он дал мне монетку. Все.

– Молодец.

Дима улыбнулся. Сестра еще никогда не удостаивала его своей похвалы, да и вообще, редко с ним разговаривала.

Чуть погодя, Надя присоединилась к сестре и брату.

– Мама уснула.

– Я рада, – Саша закатила глаза.

– Не ерничай, пожалуйста. Ты… так грубо с ней говорила!

– Армия защиты взбунтовалась! – Саша тихонько засмеялась.

Дима покосился на сестер, не понимая, на чьей стороне ему сейчас желательнее быть. Саша позволила ему наесться, а Надя? Вдруг начнет отнимать пирожки?

– С одной стороны ты, конечно, права… но… нельзя же пойти к ним совсем с пустыми руками!

– Ну, почему? Можно, например, принести им косточки от курицы. Показать. Пусть обрадуются за то, что нам пока есть, что покушать.

Дима, испугавшись спора сестер, унес свои пирожки в комнату.

– О! – продолжала Саша. – Он думает, что мы отберем у него еду! Бедный ребенок, не правда ли? А, добросердечная Надежда Андреевна?

– Иногда мне кажется, что ты рада тому, что папу арестовали.

– Я даже не буду пытаться этого скрыть.

– Ты так резко изменилась в тот же день, как мы остались одни.

– Ну, не притворяться же мне.

– Ты ненавидишь его?

– Он ничего не сделал, чтобы его любили. Твое отношение к нему мне непонятно, но это твое дело и я не собираюсь вмешиваться. Что же до меня, то я хотела бы более его не видеть.

– Он дал нам всем жизнь.

– Скорее, мама, а не он. Его роль в этом деле, как мужчины, весьма небольшая. Остальное ее заслуга. А он вынудил ее влачить рядом с ним такое убогое существование. И тебе он уготовил ту же участь. Ты будешь дурой, если не воспротивишься ему.

Надя молча утирала слезы.

– Чего ты вечно мокроту разводишь? – всплеснула руками Саша.

– Как я могу сделать то, что ты говоришь?

– Как угодно. Любыми средствами.

– Отец не простит.

– Отец! Отец! Еще не известно, простим ли мы его за все!

– Саша!

– Что, Саша? Благодари бога, что он в тюрьме, вместе с этим твоим, Боташовым. А то сидела бы сейчас в чужой хате, штопала бы ему носки, да вынашивала бы уже Боташова-младшего! Тебе это надо? Подумай, что ты можешь, пока его нет?

– Но он скоро выйдет.

– Не скоро. Ему сидеть еще полгода. Это достаточный срок, чтобы изменить свою жизнь.

– А ты? Что ты задумала? Ты пугаешь меня!

– Не бойся, мой зайчик, – презрительно усмехнулась Саша. – Уж я найду себе партию удачнее той, что мне мог бы найти папаня.

В воскресенье Саша наотрез отказалась идти со всеми в тюрьму, а по возвращению, маленький Дима выпалил сестре:

– Отец отрекается от тебя!

– Хвала всевышнему! – воскликнула девушка и с того дня, ни она, ни Андрей более не произносили имени друг друга, по-крайней мере, при остальных, но мужчина пообещал, что, вернувшись, выгонит непокорную дочь из дому.

Саша и сама уже подумывала об уходе, наводила справки о съемном жилье, но цены ее не устраивали и, поняв, что собственными силами она всех расходов не покроет, все больше укреплялась в мысли, что только выгодное замужество позволит ей жить достойно.

– У тебя плохо с памятью?! – получил от Саши нагоняй молодой кондитер, который уже с неделю почему-то не навещал приятельницу в хлебной лавке.

Гриша скорчил гримасу.