Расселл Джонс - Люди по эту сторону. Люди с того края. Дилогия

Когда Емъек оказался на улице, Инкрис и след простыл. Хуже того, боковой выход располагался перед тупиком, и Емъек не сразу определил, в какой стороне лобная платформа.

Улица стремительно пустела, как сцена в представлении. На едальных лавках изнутри опускали шторы, и обедающих уже не было – вообще всех посторонних как ветром сдуло. Вокруг сновали только хмурые дежурные в красных налобных повязках и смотрители в синих нагрудниках из толстой крашеной кожи.

Емъека узнали, пропустили – и он помчался в сторону лобной платформы. Бежать было не долго, но на свайном мосту его остановил заслон. Перед баррикадой, сложенной наспех из скамеек и мешков с песком, притаились дежурные со смотрителями. Были с ними и добровольцы – рыбаки и торговки.

Пришлось остаться с ними – когда Емъек попытался объяснить про Инкрис, его прервали суровым: «Нельзя!»

По лобной платформе расхаживал жукокрыл.

Пристани, которые окружали платформу, были пусты, повсюду валялись брошенные корзины, тюки, даже одежда. Емъек догадался, что случилось: застигнутые врасплох речные жители попрыгали в воду – и так спаслись.

В это время здесь было много людей. И здесь всегда играли или просто проходили дети – из школы домой, к пристани, чтобы поглазеть на прибывающие корабли или в тот же театр. Один ребёнок не успел скрыться. Девочка лет десяти. Жукокрыл держал её в одной лапе, поперёк туловища, как тряпичную куклу – Емъек опять вспомнил спектакль. Малышка была без сознания, её голова бессильно моталась из стороны в сторону, и короткие косички совсем расплелись.

«Или она не в обмороке, а…» Предчувствие мысли о другой возможности заставило Емъека вскочить.

Дежурные удержали его, заставили снова присесть. В их лицах Емъек увидел отражение собственного лица: скорбно сжатые губы, прищуренные глаза, грозные морщины, смявшие лоб.

Не чужак – враг.

До этого момента Емъек лишь слышал и читал о чужаках – мячелёт у Туманных Вздыбей не в счёт. Он сочувствовал, сопереживал, но не мог отделаться от ощущения, что это было давно, что его самого от недомеченных отделяют века. Как будто он читал истории из хроник или книжку с описаниями чьих-то странствий.

Впервые он стал свидетелем. Ужасное происходило прямо сейчас. От этого всё вокруг стало кристально чистым и звонким. А изнутри прорывалось что-то, для чего у Емъека не было слов.

Чувство было ему абсолютно незнакомым: страстное желание любой ценой прекратить происходящее. «Этого не должно быть. Это нужно остановить!»

И тут он заметил Инкрис.

Она притаилась на пристани, среди груды поваленных бочек. Близко к воде, так что у неё оставалась возможность сбежать. Но она явно не собиралась делать это. Наоборот – от противоположного её останавливало разве что очевидное неравенство в силе.

…Сначала у них было только несчастье с Аланой. Которую Емъек жалел всем сердцем, но не мог выкинуть из головы, что она нарушила запрет. Всё-таки дождливый сезон и Мёртвые Ямы – чудо, что она осталась жива! Никаких недомеченных не нужно, чтобы там погибнуть!

Теперь чужаки стали просто злом. Как нашествие змей, как эпидемия бешенства, как лесной пожар или сход сели в горах. А со злом невозможно договориться. Надо научиться тому, как его избегать, как от него защититься, как его извести, если это возможно. Но вот разговаривать с ним – смысла в этом уже не было. «Самое главное говорят поступками», – повторяла старая Ру.

Что ж, первые реплики звучали неразборчиво, но теперь наступила полная ясность.

«Больше этого представления не будет», – подумал вдруг Емъек, и почему-то обрадовался.

Пускай вложено много труда, пускай остались костюмы, куклы и декорации, даже афиша была создана с расчетом на долгие гастроли, но больше никто не сможет смеяться над чужаком. И никому не покажется, что караульные башни – это чересчур!

…А жукокрыл продолжал кричать что-то сухим металлическим голосом. Но речной ветер относил его слова. Наконец, чудовище повысило голос, и Емъек разглядел, кто кричит на самом деле.

Там был человек в серебристой сплошной одежде. Такие же люди были на рисунках, созданных по рассказам наблюдателей в Мёртвых Ямах.

Его лицо было закрыто тёмным щитком, но когда человек поднял щиток, то стал отличим от корпуса жукокрыла. Очень бледный, с кожей, словно рыбье брюхо, мужчина с неестественными ярко-жёлтыми волосами. Его не страшило, что жукокрыл схватил ребёнка – судя по его словам, он сам отдал такой приказ.