Николай Георгич - Вкусно с Олейной, или Девушка из дома, что на окраине села

Уже совсем посветлело, когда Алла уткнулась в заросли, но, не останавливаясь, она пробралась сквозь них, обдирая ветровку, и вышла на небольшую поляну. Впереди было болото. Обогнув его, она оказалась в густом лесу. Оглядевшись, она громко позвала:

– Кунак! – Эхом ее крик полетел вглубь леса. Она снова огляделась вокруг и прислушалась. – Кунак! – снова позвала она. Но ответом была тишина. На нее смотрели безмолвные деревья, легко пошатывая своими большими ветвями.

Алла прошла дальше вглубь. Она нашла то место, куда часто приходил Кунак. Здесь были видны его давние следы. Может, охотники? – вдруг промелькнула страшная мысль в голове. Кунак, – это был молодой красивый лось, которого Алла приручила еще позапрошлой зимой и дала ему такое имя. Здесь было их место. Она часто приходила сюда, принося какое-нибудь лакомство. Но последний раз она была здесь еще вначале прошлой зимы. В этом она себя мысленно упрекнула.

– Где же ты? Кунак! Наверное, ты уже забыл меня и покинул эти места.

В лесу заметно посветлело, и он ожил, проснулся ото сна. Алла касалась рукой деревьев, медленно идя вперед. На душе было по-прежнему скверно. Вчерашнее событие скребло душу. Надо было обязательно выходить из этого состояния и всерьез отдаться урокам отца. Вчера перед сном отец поведал ей еще одну причину, по которой он переживал за дочь. Алла была в недоумении. Ей нужно было набираться сил и мужества. И кому ей можно было поделиться со всем этим?

Вдруг, впереди зашелестели кусты. Алла остановилась и прислушалась.

– Кунак, это ты!?

Шум шагов нарастал по мере их приближения. И, вдруг кусты расступились, и впереди себя в шагах ста она увидела великолепного лося. Он остановился, закинул назад свою красивую голову и насторожился. Его взгляд блуждал по всему открытому пространству, как будто он проверял местность.

– Кунак! Значит ты не ушел. Хороший мой! Это же я. – Алла была обрадована неожиданным его появлением – Разве ты меня не узнал? – Она зашагала осторожно к нему, боясь напугать, и протянула к нему руку. – Кунак, – прошептала Алла, и лицо ее покрылось сетью симпатичных морщинок. Она приблизилась к лосю и коснулась рукой его шеи. – Слишком долго я не приходила, почти всю зиму. Ты прости меня. – Алла прижалась к нему, обхватив руками за шею, и стала поглаживать его гладкую шерсть. – Я ничего тебе не принесла, но ты побудь со мной. Мне сейчас так тяжело.

Лось издал внутренний тоскливый звук из глубины горла, казалось, он чувствовал и понимал ее душевную тоску. Он стоял гордо, почти не двигаясь, целиком отдавая себя в объятия Аллы.

– Ты единственный, кто может меня выслушать, хоть и ничего при этом не посоветовав.

Он был еще совсем молодым самцом, об этом свидетельствовал волосистый бугорок на месте рогов. Он и сам был беззащитный, и не мог похвастать грациозностью и благородностью, как его сородич олень, но вел себя он смело сейчас.

Алла молчала, крепче прижавшись до его шеи. Это так успокоительно действовало, что не хотелось отпускать свои объятия. На них со всех сторон смотрели молчаливые деревья, словно часовые на дозоре. Это безмолвное мгновение длилось минут пять, затем они оба услышали рокот, похожий на звук трактора. Это было в километре от них, может чуть больше. Кунак вздрогнул и поднял голову.

– Не бойся, – успокоила его Алла. Она повернула голову на шум и прислушалась. Кто бы это мог быть? Неужели уже восемь часов? Не могло так быстро пролететь время. Но кто же мог ездить кроме лесников с рабочими? Сегодня понедельник – рабочий день. Для них время неписанное. У нее в голове это прозвучало, как факт. Да и какая разница, кто это мог быть, лучше никому не видеть их вместе. Больше всего она опасалась охотников. Приручив этого красавца лося, она также может и навлечь беду на него. Всем тут заведует егерь и наверняка знает, сколько лесных братьев обитает у него в лесу. И он может быть с охотниками заодно. Эта мысль напугала ее. Она вдруг представила, что она смелая Герда. Я тебя в обиду не дам. И если что случится, я помщусь за тебя!

– Ты не бойся, – успокаивала его снова Алла, поглаживая шею. Ей не хотелось его отпускать.

Но Кунак вслушивался и вздрагивал при каждом усиливавшемся звуке, который, то отдалялся, то снова появлялся и становился все отчетливее. – Тебе лучше уйти, – все же сказала Алла, вглядываясь в его умные и встревоженные глаза. Она снова крепко обняла его. – Я боюсь за тебя, – прошептала она.

Лось снова дернулся, всполошившись. Шум трактора снова утих, а затем резко появился, и показалось, словно он тут совсем рядом.